Перекати-моё-поле. Борис Споров
кричу. – Нашел! – И в обнимку с грибами к Феде. – Вот!
– Ну, парень! Три белых!.. Ехор-мохор, поглянь там еще – белые семьями сидят… Да не кричи зря, не рыскай, – проворчал Федя.
И я понял: зря не кричал и не бегал. И вскоре меня охватил такой азарт, что я вообще забыл, с кем пришел в лес.
Солнце уже поднялось над миром и текучими искрящимися лучами высвечивало ликующий лес. Крупные птицы, как цыплята, бегали и порхали по лесу. То слева, то справа куковала кукушка. Где-то рядом звучно долбил дятел. На листьях травы искрились капли росы – алмазная россыпь!
Я метался из стороны в сторону, боялся пропустить грибы. Но грибов попадалось почему-то мало. И я решил, что мои друзья, пожалуй, набрали уже по полкорзины. Огляделся – никого вокруг, тихо – и оробел.
– Федя! – пронзительно, во все горло закричал я.
– Чего ты? – неожиданно в нескольких десятках шагов от меня отозвался мой поводырь.
И я засмеялся – Федя рядом!
– Ты уже много набрал? – кричу ему.
– Много, полкорзины…
Изумленный, я подбежал к нему – в его корзине было с десяток грибов.
– Ты что брешешь?
– А ты что блажишь? Ехор-мохор, зри! – и Федя точно у меня из-под ног поднял пузатенький гриб. – Ты, парень, не кричи. Не то ведь и грибов не наломаем… Разбегутся! – крикнул и пошел с корзиной на локте, степенный и хозяйственный мужичок.
Начал и я искать грибы: заглядывал под кусты, под ветви елей, осматривал со всех сторон кочки и пни, приседал под листья высокого папоротника – и гриб пошел. Как потом оказалось, я даже рыжиков несколько срезал, не догадываясь, что это за гриб! А уж как мне понравились лисички – глаза разбегаются! Кроме сыроежек и подосиновиков, вовсе не зная грибов, я клал в корзину все подряд. И светло и радостно было на душе, я даже не боялся заблудиться, хотя каждые несколько минут кричал:
– Э-гей!
– Ого! – отзывался невидимый Федя.
И вновь деревья, солнце, мокрые ботинки и грибы на тонких и на толстых ножках. И в какой-то момент я понял, что я счастливый… И потекло, потекло в солнечных лучах время – время леса, время счастья… Здесь не было зла – и это, оказалось, счастье.
Корзина тяжелела, становилась неудобной. И когда мы вышли к озеру, точнее – к лесному озерку, по краям покрытому ряской и листьями кувшинок, у Феди была почти полная корзина грибов, но и у меня – больше половины.
– Си-ма! – сложив ладони рупором, закричал Федя в одну, а затем в другую сторону. Никто не отзывался. И тогда мы вместе закричали:
– Си-ма! Ви-тя!..
И металось из края в край эхо: «Ма-а-ма… тя-тя-тя!». И скоро в ответ донеслось:
– О-го-го! – и тоже в два голоса.
– Идут, вместе… Елдыжный бабай, сожрут! – Федя шлепнул себя по лицу ладонью – и кровавое пятнышко осталось на щеке.
В полдень мы вышли из леса, усталые, с тяжелыми корзинами, но ведь и Смольки были рядом – вот они, соломенные крыши…
Мякина
«Тук-тук-тук,