Сиреневый туман. Владимир Колычев
схлопотать кулацкую пулю. Впрочем, Стелла могла и ошибаться. Может, Ростик – это второй матрос Железняк, и при первом же удобном случае он совершит подвиг.
– Ну, здравствуй, Солонина, – вальяжно изрек Ростик.
И ленивым движением руки показал на стул. Стелла присела.
– Разговор у меня к тебе.
Стелла безмолвно пожала плечами. Это его разговор, значит, пусть он и говорит. А она будет молчать и слушать.
– Что там у вас с Кирсановым произошло?
Ростик снисходительно посматривал на нее и небрежно постукивал карандашом по столу. Он совершенно не воспринимал Стеллу как серьезную фигуру, поэтому мог позволить себе пренебрежительное к ней отношение.
– Ничего, – тихо ответила она.
– Как это ничего? Он же Антонине Михайловне гадости всякие говорил.
– Ну и что? Я-то здесь при чем?
– Как это при чем? Ты ж ему подножку поставила. Это значит, что тебя возмутил его проступок. Значит, в тебе заговорила твоя комсомольская совесть... В общем, так, Солонина, лично я очень возмущен поведением Кирсанова. К тому же, как ответственное лицо, я просто обязан принять меры...
– Какие меры? Кирсанов же не комсомолец, – вспомнила Стелла.
– Да, он не член ВЛКСМ, – с досадой согласился Ростик. – Зато я состою в комсомоле и занимаю достаточно ответственный пост. Я обязан отреагировать на выходку Кирсанова. Чтобы ты знала, я собираюсь поднять вопрос о его отчислении из школы...
Стелла тоже могла бы поднять вопрос. Кто такой Ростик, чтобы выгонять Сергея из школы? Есть педсовет, есть директор, есть РОНО, наконец. Ростик мог бы исключить его из рядов ВЛКСМ. Но Кирсанов никогда не был комсомольцем. И сам не хотел, да и по ряду известных причин школьный комитет на нюх не принимал его кандидатуру. Двоечник, разгильдяй и хулиган. С такими характеристиками только в тюрьму...
– Пожалуйста, поднимай, мне-то что... Ты, Ростик, чего от меня хочешь? – только и спросила Стелла.
Горшков зыркнул на нее недовольным взглядом. Может быть, он считал, что ей должно обращаться к нему на «вы» и по имени-отчеству? С него станется. Такие люди от скромности не умирают... Ростик был симпатичным мальчиком, чистеньким, аккуратным, всегда в костюме при галстуке, брюки отутюжены, туфли до блеска начищены. Стелла не собиралась оспаривать его право быть примером для всех. Но при этом к лоботрясу Кирсанову она испытывала куда больше уважения. И даже недавний случай не убил в ней симпатию к нему. А Ростик... По идее, он должен был нравиться ей. Но ей и видеть его не хотелось. Было в нем что-то отталкивающее.
– Солонина, я что-то не пойму, – сквозь хищный прищур посмотрел на нее Ростик. – Ты же комсомолка, ты по определению должна стоять на активной жизненной позиции. А ты, я вижу, самоустраняешься. Тебя что, не волнует судьба нашего коллектива? Может, тебя не волнует будущее нашей великой державы?..
Что-что, а говорить Ростик умел. Не зря же, помимо своей школьной должности, он еще является членом районного комитета ВЛКСМ.
–