Закат блистательного Петербурга. Быт и нравы Северной столицы Серебряного века. Сергей Глезеров
(пассаж), а верхний – для постоянного торгово-промышленного выставочного зала. При этом здание предполагалось строить не вплотную к Аничкову мосту, а на расстоянии нескольких саженей от него. Промежуточную территорию рассчитывали использовать для цветников и фонтанов.
Автор замысла нового пассажа П.Л. Шикульский заявлял, что этот проект в случае осуществления сыграет важную роль в промышленной жизни столицы. Да и городские власти высказывали заинтересованность, ведь по истечении определенного количества лет здание пассажа над Фонтанкой должно было перейти в собственность города. Одним словом, желающие стать «инвесторами» в строительстве «надводного пассажа» сразу же появились. По имевшимся у «Петербургского листка» сведениям, проектом заинтересовались многие столичные финансисты, выражавшие согласие вложить в него свои средства. «Так что с этой стороны препятствия, вероятно, не встретятся, – отмечал обозреватель „Петербургского листка“. – Иное дело – чисто техническая сторона предприятия».
Однако факт остается фактом: в итоге Аничков мост не оказался обезображенным ни пассажем над Фонтанкой, ни галереями с «надводными магазинами». Что ж, остается лишь благодарить наших предшественников, сумевших предпочесть сохранение исторического облика Петербурга коммерческой выгоде. Интересно, а как потомки, спустя хотя бы полвека, оценят нас, взирая на те, порой весьма монстрообразные торговые комплексы, что выросли в самом сердце исторического Петербурга?..
Кому помешала часовня у ковша?
Принято считать, что осквернение церковных святынь – атрибут исключительно советского периода петроградско-ленинградской истории Северной столицы. Но тем не менее подобные случаи происходили и ранее, только, конечно, они не носили характера государственной политики. Речь, скорее, шла об элементарной бесхозяйственности при попустительстве духовенства и «отцов города». Ярким примером стала история с часовней у ковша.
Ковшом в XIX веке именовалось место, которое ныне носит название Водопроводного переулка, идущего от Шпалерной улицы напротив Таврического дворца к набережной Робеспьера. Когда-то давно к дворцу от Невы вел «гаванец», или ковш, служивший для захода малых судов прямо к парадному въезду во дворец. Даже когда в середине XIX века «гаванец» засыпали, и на его территории Петербургское общество водопроводов соорудило первую в Петербурге водонапорную башню, местность продолжала по традиции именоваться «ковшом».
Берег Невы у ковша считался сенной биржей Петербурга. Здесь каждый день до конца навигации стояло до сотни барок, груженных сеном и соломой. Место было очень оживленным: с утра до вечера тут стоял шум от говора сотен людей и грохота телег.
В середине XIX века на сенной бирже у ковша случился сильный пожар, уничтоживший почти все стоявшие у берега барки с соломой и сеном. Пожар удалось потушить 26 июля, в день Тихвинской иконы Божьей Матери. Местное купечество увидело