Ошибка. Светлана Талан
так долго не открывала, что я уже невесть что подумала! – вместо приветствия воскликнула Кира, внося с собой запах весенней свежести.
– Но я же как черепаха ползаю, – виновато оправдывалась Вероника, жестом приглашая подругу войти.
– Ничего, скоро закрутишься как белка в колесе. То пеленки поменять, то постирать, то покормить ребенка, – быстро заговорила Кира, проходя в кухню. – Да еще и второго «ребенка» надо покормить и обстирать. Где он? Нет дома? А то я заболталась.
– Мы одни и можем говорить о чем угодно. Сейчас мы с тобой поужинаем жареной картошкой с солеными огурчиками, – улыбнулась Вероника и обняла Киру. – Я так скучаю по тебе. Правда, очень скучаю.
– Я тоже, – сказала Кира. – Сколько вокруг подруг, а меня тянет к тебе как к родной. Ладно, достаточно сантиментов, ты посиди, а я подам ужин, а потом приготовлю твоему «жуку» поесть хоть дня на три.
– Да не надо, я уж как-нибудь сама, – слабо запротестовала Вероника.
Она действительно очень устала. После занятий прошлась пешком, любуясь ярким солнечным днем последних чисел марта, а потом почти три часа стояла в очереди, чтобы купить на талоны сахар и макароны. Люди стали какими-то злыми и бездушными. Все видели ее огромный живот, но делали вид, что не замечают. Вероника не то чтобы обиделась, ведь стояли в основном пожилые люди, которым тоже нелегко, но все же… Впрочем, все одинаково хотят есть.
Кира быстро положила в тарелки подогретый картофель и захрустела маринованным огурцом.
– Когда у меня будет муж, – сказала она, в очередной раз откусывая огурец, – то он будет у меня как шелковый. С первого дня научу его мыть посуду и помогать на кухне. Чтобы он был белоручкой, как твой крокодил? Никогда!
– Назар не белоручка, – возразила Вероника. – Наоборот, у него золотые руки. Просто у нас разделение труда.
– Ага! – Кира рассмеялась. – Ты – туда, – она показала пальцем в направлении плиты, – а я – туда! – махнула рукой в сторону телевизора.
– Почему ты так не любишь его?
– Честно? – Кира отложила вилку в сторону. – Сама не знаю почему. Но сердцем чую, что в его душе живет червь. Знаешь, вот как яблоко может быть обманчивым. Внешне оно и красивое, и спелое, а откусишь – внутри червивое. Такой же и твой Назар. Слишком он правильный, а я не люблю таких. Лучше бы он был немного отчаянным, немного тюфяком, немного выпивал и не слишком умный. А вот такие, как он, чересчур правильные, меня напрягают. Что он, слепой совсем? Не видит, что тебя тошнит на кухне, что тебе уже трудно двигаться, не то что его обслуживать? Неужели он не может сварить суп? Образование не позволяет? Или руки не хочет пачкать? Я прихожу готовить ему только ради тебя. Кстати, что приготовить?
Когда все дела в кухне были закончены, Вероника глянула на часы. Была почти полночь. Хорошо, что завтра у нее нет первой пары, можно понежиться в постели до девяти. Кира заявила, что студенту один день прогулять занятия не грех, и подруги пошли в спальню.
– Можно, я буду спать с тобой? – спросила Кира. – Почему-то вспомнилось,