№ 3. Сергей Евгеньевич Зеленков
не драка – так, ерунда какая-то несерьезная. Но я победил бы, кстати.
– Я слышала, что вы спорили, и я даже знаю о чем, – пропустив мою шутку мимо ушей, продолжила Ася.
– Ну да, было немного.
– Ты на нее не обижайся только, она хорошая, но очень прямолинейная.
– Нет-нет, Ася, все в порядке, – заверил ее, – Я нисколько не обиделся. Признаюсь, приятных эмоций от таких бесед мало, но я все понимаю. Так и надо. Я уже Ксении говорил, и теперь повторю, что тебе очень повезло с подругой.
– Я знаю. Она хоть и почти моя ровесница, но порой я отношусь к ней, как к старшей сестре.
– Можно вопрос? – решил я несколько разрядить обстановку.
– Давай.
– А правда, что у тебя всегда под рукой газовый баллончик?
– Это тебе Ксюша сказала? – спросила Ася с недоумением, потом не выдержала, расхохоталась и сквозь смех выговорила: – Да! А еще электрошокер, наручники и плетка!
– Да уж, – тоже посмеиваясь, добавил я, – А я-то думал, что кое-что знаю о мусульманских традициях – ан нет, оказывается…
– Так я же не мусульманка! – продолжая смеяться, воскликнула Ася.
– А ты вон туда глянь! – указал я в сторону зеркала, в шутку намекая на ее, скажем так, неславянскую внешность; получилось грубо, я тут же это осознал и пожалел, но Ася, к счастью, восприняла это нормально и засмеялась еще сильнее.
«Нет, Серега, так нельзя, – сам себе я сделал замечание, – Шутить о внешности, культурной, национальной и половой принадлежности над человеком, которого так мало знаешь, может быть чревато для ваших дальнейших отношений. Отныне, держи себя в руках и радуйся, что в этот раз все было хорошо воспринято».
Уже когда мы сидели за столом и ужинали, Ася спросила, вроде как подтрунивая надо мной:
– А Ксюша тебе говорила, что ты, по ее мнению, на маньяка похож?
Я отрицательно покачал головой, продолжая есть.
– Значит, постеснялась все-таки, – заключила Ася.
– Не постеснялась. Просто высказала это предположение более обтекаемо и дипломатично, – прожевав и проглотив, пояснил я, – А тебе самой как кажется – похож?
– Нет, – однозначно ответила она.
«И хер поймешь, как на это реагировать, – задумался я, – Как на комплимент, или же наоборот – оскорбление. Мне вот почему-то приятнее казаться опасным, чем безобидным. Но тут уж, смотря какие у нее представления о маньяках».
Ни с того ни с сего, Ася в очередной раз погрустнела, начала тихонько плакать. Прошло пять минут – и она уже смеясь, рассказывала историю про то, как однажды, пару лет назад, прогуливалась с Ксюшей поздно вечером, и неожиданно перед ними из кустов выскочил абсолютно голый мужичок, «неистово теребя себе писюн» (ее цитата); естественно, они испугались, но вместо того, чтобы завизжать и дать стрекача, просто застыли на месте; первой опомнилась Ксюша, и, внешне спокойно, указала пальцем на то самое место и громко произнесла: «Смотри какой маленький! В первый раз такой вижу». И они вдвоем расхохотались. Стрекача, в итоге, дал мужичок, явно униженный и оскорбленный.
«Ну