Уитни, любимая. Джудит Макнот
прежде чем неохотно натянуть ей на плечи сорочку. Лишь потом Клейтон лег рядом и, приподнявшись на локте, осторожно коснулся пальцем ее щеки, легко обвел контуры идеально прекрасного лица. Как он восхищался ее неукротимым духом, мятежным нравом, свежестью и чистотой! Она была самим воплощением тепла и пробуждавшейся страсти, словно налитый соками плод, спелый и готовый к тому, чтобы его сорвали, – об этом настойчиво напоминала томительная боль в его чреслах. Уитни была не только именно такой, какую ожидал увидеть Клейтон, но чем-то большим, неизмеримо большим… упрямая, милая, сладостная, вспыльчивая и живая, дерзкая и своевольная, застенчивая и остроумная… сокровище, средоточие волнующих контрастов. Его сокровище!
Уитни грелась в лучах его нежной, чуть ленивой улыбки и, протянув руку, нерешительно дотронулась до мускулистой груди. Он накрыл ее ладошку своей, прижав к тому месту, где громко билось сердце.
Погруженная в грезы девушка мечтательно вслушивалась в звуки теплого осеннего дня. Белка взбегала на вершину дерева с орехом, готовясь к зиме; кузнечики громко трещали, в грубоватой гармонии исполняя осеннюю серенаду. Одна из лошадей нетерпеливо переминалась, но Уитни продолжала лежать, удивляясь тому, что не смогла разглядеть до сих пор, как необыкновенно красив Клейтон.
Однако следующие его слова заставили ее буквально рухнуть с небес на землю:
– Пора ехать – и без того придется объяснять всем и каждому, почему мы так задержались. – И, увидев, как разочарованно нахмурилась девушка, весело хмыкнул и снова прижался игривым поцелуем к маковке груди. – Наглая, бесстыдная девчонка! – тихо поддразнил он.
Уитни, залившись краской, рванулась, чтобы поскорее сесть, и Клейтон начал приглаживать ей волосы.
– Конечно, – пробормотала она, вскакивая, – нам… нам давным-давно следовало бы быть на пикнике.
Клейтон потянулся к ней, но девушка отвернулась и торопливо отошла. Почти подбежав к лошади, она попыталась сесть в седло, но Клейтон подошел сзади и, обняв ее за талию, прижался грудью к спине.
– Малышка, – прошептал он, покрывая поцелуями ее шею, – вот увидишь, настанет время, когда я еще много раз буду сжимать тебя в объятиях, только гораздо дольше и гораздо сильнее. Обещаю.
Уитни с трудом верила собственным ушам! Сначала он называет ее бесстыдной девчонкой, а потом клянется позволить себе и другие вольности, чтобы удовлетворить ее вожделение! Неужели она забыла, что самомнение его не имеет границ, не говоря уже о том, что она не встречала человека безнравственнее!
Уитни вырвалась, небрежно глянула через плечо и, приняв по возможности презрительный вид, хотя в душе невыразимо мучилась от унижения, осведомилась:
– Вы так думаете?
– Абсолютно уверен, – хищно улыбнулся Клейтон.
– Я бы на вашем месте на это не рассчитывала, – посоветовала Уитни, снова отворачиваясь и перебирая поводья Хана.
Клейтон