Перебиты, поломаны крылья. Владимир Колычев
свернуть лавочку.
– Много есть нельзя, – рассудительно сказал он. – Много съешь, в туалет захочешь, а здесь и не присядешь...
– Нельзя, – поддакнул Архип. И вставил свое слово: – В тюрьме как – сегодня густо, а завтра пусто, привыкнешь много есть, потом отвыкать больно будет... А тебя за что закрыли? – неожиданно спросил он, обращаясь к Кириллу.
– Вот за то и закрыли, – с самым серьезным видом отозвался тот. – За то, что есть много привык. Работы нет, денег нет, а есть охота. Что делать?
Кирилл нарочно затянул паузу, Архип не выдержал первым:
– Что делать?
– Сосед у меня был, хороший мужик, упитанный такой. Я его сначала напоил – проспиртовал, значит. Потом усыпил, в ванну уложил...
– Зачем в ванну?
– Курил он много. А прежде чем съесть курящего человека, надо его два дня в холодной проточной воде подержать, тогда никотиновая горьковатость исчезнет...
– Так ты что, его съел? – ужаснулся Архип.
– Этого не сразу. Холодильник у меня большой, двухкамерный, в одну морозилку потроха в пакетиках сложил, в другую – мясцо, в третье – сальцо...
– Да иди ты! – недоверчиво махнул рукой парень.
Но Кирилл этого как будто и не заметил. И как ни в чем не бывало продолжал:
– Этого я долго ел, со вторым побыстрей управился, а последнего своего с ходу съел. Волосы с головы сбрил, макушку посолил, все как положено, и прямо в сыром виде... Послушай, а у тебя голова уже лысая...
Кирилл окинул Архипа въедливо-заинтересованным взглядом, огладил рукой его лысину.
– А соль у меня в сумке есть...
– Да иди ты!
В этот раз Архип отмахнулся от него более резким и уже по-настоящему пугливым движением руки. И на месте не остался – поднялся, подхватил свою сумку, бросил в нее уже пустую кружку и перебрался на другой конец камеры.
– А ты не шутишь?
Илье тоже было не по себе. Уж больно убедительно живописал Кирилл. Тот насмешливо посмотрел на него и спросил:
– У тебя сколько классов образования?
– Десять.
– В институте не учился.
– Нет.
– Я так и понял. Но в школе двоечником не был.
– Нет, хорошистом был.
– А у этого недоумка, – Кирилл кивнул в сторону Архипа, – шесть, ну максимум, семь классов, и те с двойками... Только такой и мог поверить в такую чушь. Пошутил я. Конечно, пошутил...
Он оперся спиной о стенку, прикрыл глаза – как будто пытаясь заснуть. Интеллигентного склада лицо, благородный профиль. Он уверенно держал руки в карманах длинного пальто, независимо поднятый подбородок, полноценный разворот плеч. Можно было поверить в то, что Кирилл пять лет провел в неволе, но невозможно было представить его на месте жестокого и циничного людоеда, разогревающего на сковороде вынутые из холодильника человечьи потроха...
Илья тоже попытался заснуть, но не смог. Люди в камере говорили вполголоса, но шум стоял нешуточный. Он открыл глаза и попытался сосредоточиться на руинах собственной жизни. До сих пор случившееся с ним воспринималось как нечто трагическое,