Когда мы покинули Кубу. Шанель Клитон
А от чего я тебя спас?
– От матери. От необходимости выслушивать ее жалобы на то, что общество разъехалось, а мы остались в Палм-Бич, – отвечаю я, держа в одной руке сандалии, а в другой край юбки и чувствуя, как песок просачивается сквозь пальцы босых ног. – Кстати, – я бросаю взгляд на Эдуардо, – удивительно, что ты здесь.
– А куда мне деваться? – говорит он и смотрит на море, убрав со лба темную прядь (с конца сезона его волосы отросли и стали немного виться).
– В Нью-Йорк, например.
Эдуардо презрительно кривит губу. Эту игру он знает не хуже, чем я.
– Пытаешься меня женить?
– А ты бы хотел? Когда-нибудь придется, разве нет?
Он на три года меня старше. Это не настолько много, чтобы его холостое положение казалось необычным, но и не мало – особенно по нынешним неопределенным временам. К мужчинам общество, разумеется, относится иначе, нежели к женщинам: старых холостяков никто не клюет, как старых дев. И все-таки однажды нам всем полагается создать семьи, родить детей и жить той жизнью, которую вели наши родители.
– Жениться ради любви?
– Любви, положения в обществе, защищенности.
Эдуардо слегка напрягается, и я жалею о последних словах. О наших стесненных обстоятельствах мы обычно не говорим: наша гордость не позволяет нам этого. Для такого молодого человека, как Эдуардо, столь резкое ухудшение финансового положения – большой удар. На Кубе Диасы жили по-королевски: владели землей, предприятиями, лошадьми – целой империей, которая строилась не один век. Поговаривают, что еще до свержения Батисты отцу Эдуардо удалось вывести из страны какие-то деньги, но большая часть состояния все же попала в руки к Фиделю.
– Я не имела в виду…
– А ты бы согласилась?
– Продаться тому, кто больше предложит?
– Да.
– Порой мне кажется, что так было бы проще, – признаюсь я. – По крайней мере, для моей семьи. Родители определенно обрадовались бы.
– Да.
– Что ты будешь делать, когда мы вернемся на Кубу? – спрашиваю я, меняя тему.
Это одна из моих любимых игр.
– Сидеть в патио нашей виллы в Варадеро, смотреть на море и курить сигары, – улыбается Эдуардо. – А еще дышать. Любоваться ножками танцовщиц из «Тропиканы». Женюсь на какой-нибудь девушке, которая согласится меня терпеть. У нас родятся дети, и я буду смотреть, как они плещутся в воде. Они вырастут свободными от того страха, который испытывали мы. Они вырастут в мире, где можно пустить корни, где можно за что-то держаться, не боясь, что у тебя это отнимут.
– Ты хочешь иметь семью?
– Да.
– Довольно неожиданно.
Не стоит недооценивать Эдуардо: как бы, на первый взгляд, хорошо я его ни знала, он постоянно меня удивляет.
– Почему?
– Я думала, ты из тех людей, которые не хотят себя связывать и воспринимают семью как обузу.
Не сомневаюсь: именно так мой отец смотрит на мою мать, моих сестер и меня саму. Он нас всех любит, но мы для него еще один источник