Контроль, успех, поражение. Марина Аверина
уверенных или не очень шагов под прицелом его пристального взгляда.
Чуть сбоку между столом и входом располагалась уютная группа двух мягких бежевых кресел со стеклянным столиком между ними для более приватного общения с посетителями лицом к лицу.
Справа от входа была пустая серая стена с ещё одной дверью поменьше. А слева большое свободное пространство с длинным столом, стульями и доской для записей. Они больше подходили для переговорной, чем для кабинета. На этом же этаже был ещё один больший зал для переговоров. Но отец предпочитал самые важные собрания проводить именно у себя. Демонстрируя расположение и доверие, пуская гостей в своё личное пространство. Но с другим расчётом: на давление и их внутреннее понимание, что они в его кабинете и главный здесь он. И расчёт всегда оказывал нужный ему эффект. Отец был великолепным стратегом.
Сейчас воспоминания о нём улетучились из этого освещённого утренним солнцем места. В кабинете не пахло излюбленным отцовским кофе, который именно он приучил пить Марию литрами в день. Пахло чем-то свежим и натуральным. Стол отца пустовал, и свободное кресло руководителя с высокой кожаной спинкой выглядело осиротевшим. На переговорном столе были разбросаны бумаги, стоял большой, но тоненький серый ноутбук и бутылка с водой и стаканом. Кажется, новый хозяин не спешил занять рабочее место старого. Что это, страх или дань уважения?
Сам новый управляющий стоял громадной чёрной фигурой на фоне окна к ней спиной, заливаемый небесным светом. У Марии слегка заслезились глаза, нужно было прищуриться, чтобы настроить фокус на такие контрасты. Она поздоровалась. Он не ответил. Пройдя по мягкому ковролину кабинета без звука её звонких каблуков, она села в одно из кресел перед столом отца, села без приглашения, он бы и не пригласил, поставила сумочку на пол рядом с собой, закинула ногу на ногу и стала ждать. Он простоял в тишине ещё минуту, что-то словно решая, спрашивая ответа у неба. И возможно, его получив, резко развернулся на сто восемьдесят градусов и пошёл к ней уверенно и еле заметно улыбаясь.
Улыбка у него была другая. Ну совершенно другая, в сравнении с отцом и Майком, тоже откровенная, но и холодная одновременно. Демонстрирующая не расположение и доверие, а тонкий расчёт. Улыбка социопата, такая же, какую часто она видела у себя самой в зеркале. Сердце забилось чаще в груди. От приближения этого громадного по сравнению с ней самой мужчины волоски у неё на руках встали дыбом. Старинные животные механизмы её организма готовились бежать или к чему-то другому, намного более страшному и здесь неуместному. Она сглотнула слюну и скрестила руки на груди. Он остановился на полпути у стола, нажав кнопку вызова секретаря. В кабинет тут же вошла молодая девушка, та, что встречала её у лифта и провожала до двери. И это была не многолетний секретарь её отца. «Что ещё он успел здесь поменять за один вчерашний день?»– подумала Мария. Кажется, ему удалось с невероятной скоростью освоить новую подвластную территорию, сделав