Почем фут под килем? (сборник). Олег Кондратьев
перекурим это дело в моем персональном туалете, потом примем настоящего обезболивающего по стакану, и в состоянии общего алкогольного наркоза удалим все к чертовой матери!
– Глаз, что ли?
– Ладно тебе, промахнулся чуток с глубиной погружения. Не смертельно ведь! Кстати, у тебя никаких проблем со зрением нет? А то ведь пока не рассосалась я могу все подрихтовать. Фокус там навести или орлиную дальнозоркость…
– Я тебя, недоучку, и так насквозь вижу! Засунь в задницу свой красный диплом. Да не мне, охальник! Черт с тобой, – Копылов уже вполне миролюбиво заключил, – только общая анестезия исключительно для меня, понял?! Вот вырванный зуб мне на ладошке покажешь, тогда хоть залейся.
– Санечка, у меня же твердость из рук уходит, и прицел сбивается. Вдруг еще кусачками ушко тебе оттяпаю или носик?
– Ладно, пятьдесят граммов.
– Семьдесят.
– Шестьдесят, и конец торгам!
– Благодарствую, родимый!
Они в точности исполняют задуманное, и доктор уверенно берет в руки щипцы.
– Я тебе, Саня, откровенно скажу. Вообще-то, положено иметь отдельный инструмент …ик!..для каждой… ик!..разновидности зубов. Но… у меня только один «ключик». Черт его знает, для верхней он челюсти или для нижней… ик! Замучила, проклятая!
– Пить…ик!..надо меньше. Может, этот «ключ…ик!» у тебя и вовсе для гинекологических целей?
Доктор серьезно и внимательно разглядывает инструмент, вертя его пальцами из стороны в сторону:
– Не-а, коротковат будет. К тому же на коробочке было написано «для зубов». Правда, карандашом.
– Может, для надежности мне из собственного арсенала технические плоскогубцы принести?
– Нельзя! Нам спирта не хватит их дис…диз…ин-фи-ци-ро-вать!
– Так я сбегаю и принесу еще, если надо.
– Сидеть! Побежишь уже беззубый. Открывай рот!
Кочубей ухватывает щипцами зуб и начинает расшатывать его. Саня изо всех сил вцепляется обеими руками в сиденье стула, его глаза закрыты, на лбу выступают капли пота, но он лишь мужественно мычит. С доктора пот льется просто ручьем. Наконец, раздается громкий, металлический щелчок.
– Сорвались, мать их… Надо ухватить покрепче.
Из пораненной десны кровь стекает на подбородок и разбрызгивается по сторонам при каждом взмахе Саниной головы. Белый халат доктора уже похож на фартук мясника после разделки свежей туши.
Леха теперь упирается ногой в сиденье, берется за щипцы обеими руками и вкладывает в процесс всю свою нерастраченную еще богатырскую силу. Слышится хруст и опять металлический щелчок. Не выпуская из рук инструмент, доктор отступает на шаг и садится на письменный стол.
– Коронка не выдержала. Заломалась к свиньям! Наверно, ты в детства кальция недоедал. На вот, прополощи пока рот. – Он наливает в стакан спирт, слегка разбавляет водой и протягивает Копылову.
Глаза инженера-лейтенанта затуманены мукой и количеством уже принятого внутрь обезболивающего. Он шевелит во рту языком, натыкается на невыкорчеванные обломки