Сделай это нежно. Ирэн Роздобудько
физиономию какого-то дяденьки, который лезет щеками прямо в экран.
Потом отступает назад. На нем треугольная черная шляпа с кокардой, эполеты, а за спиной – такой антураж, будто живет этот чудик в замке: картины, канделябры…
Смотрит дяденька на Петю, Петя смотрит на дяденьку.
А тот говорит что-то на французском.
Петя точно слышит: да, это французский, а в школе и в универе он английский учил. Но это не проблема, не зря же Петя в компах «шарит»: находит рамку «Перевести» – а чем черт не шутит: позабавимся!
И действительно забава удается, ведь слышит Петя немного механический голос «автопереводчика»:
– Наконец-то… Хоть кто-то догадался… А то только и слышал: «Вызываем дух Наполеона!» К кому только ни приходил из-за этого чертова блюдечка! Аристократы недобитые, о чем только ни спрашивают! Будет ли война? Выйдет ли кто-то там за кого-то замуж, найдется ли попугай… Бред сплошной. Надоело! Даже вашу Ахмет… Ахматову видел. На французском говорила. Красивая женщина, горбоносая, почти как я. Люблю горбоносых. Они все умные…
Дяденька то отступает, то приближается – предъявляет себя во всей красе.
Петя смотрит на этот маскарад – на белые брюки-«лосины», на животик, отвисающий из-под короткого камзола, на круглые красные щеки и аккуратные бачки на них. Действительно вылитый Наполеон, как в кино!
Радуется Петя, что набрел на веселого человека, спрашивает:
– Вы Наполеон?
Дяденька закладывает руку за борт камзола, левую ногу вперед выставляет, гордо голову закидывает и говорит:
– А вы разве не узнали?
– Конечно, узнал, – говорит Петя. – Очень похожи!
– Что значит – «похожи»? – хмурит брови дяденька, а механический переводчик делает его голос суровым. – Я и есть Наполеон Первый Бонапарт. А лучше: Буонапарте, император Франции!
Петя не возражает. Ладно: Буонапарте так Буонапарте!
Может он, Петя, тоже в глубине души Марк Аврелий или Леонардо да Винчи.
Подумать надо.
А этот Буонапарте всматривается в Петю и тоже радуется, что нашел с кем поболтать. И продолжает приветливо:
– …а как вызовут – сами сразу же начинают пугаться. За руки хватаются, дамы соль нюхают, чтобы в себя прийти. А мне это все не интересно: они же меня не видят! Не верят. Ведь люди только своим глазам доверяют. Крестные знамения накладывают. И скучно мне от этого становится… Скучно, брат. Здесь вообще скучно. Даже скучнее, чем в Джеймстауне, в Лонгвуд-хаусе. Там я хоть книжки читал. И соратники со мной были – Анри-Грасьен, Шарль, Эмануэль де Лас Каз, Гаспар. А это – огромная поддержка! У тебя есть соратники?
Петя морщит лоб, вспоминает.
– Сотрудники только, – отвечает тихо.
– К черту! – говорит его визави. – Соратников надо иметь. Вот представь себе: твой дом окружен каменной стеной в шесть – по-вашему – километров, вокруг – часовые на каждом метре. Что ни сделаешь, они флажками друг другу знак