Измена в подарок. Стася Андриевская
руку:
– Да хорош, братан, ну понял я – сильно не приставать. Но это ж всё в шутку, ну ей же самой нравится, так, для виду только пищит. Не нравилось бы – давно бы ушла, я ж её к ноге не привязывал. Но она же здесь сидит! Значит, ей нравится?
Димка окинул меня задумчивым взглядом и словно нехотя ответил на Петькино рукопожатие.
– Интересные у вас нежности, ничего не скажешь.
Хлопнув друг друга по плечам, он разошлись по своим сторонам стола.
– Милые бранятся – только тешатся! – заявил Петька и, закорячившись наконец на своё место, снова сгрёб меня в охапку. – Правда же, Светик?
– Да пошёл ты! – зло зашипела я и, вырываясь, попыталась вскочить, но Петька, не пуская, тоже резко дёрнулся и потянул меня на себя.
Самодельная шаткая лавка качнулась, и все пять человек, сидящих на ней, с громким единым охом, а потом и хохотом сильно накренились назад. Лавка пару мгновений повисела под критичным углом – видно кто-то успел ухватиться за стол, но не выдержал общей массы падающих – и рухнула назад.
Смех, визги, причитания… Петька, прижимающий меня к песку: «Свету-у-уль», его губы на моей шее… А я не могу даже отпихнуть его. Я задыхаюсь от боли, мне кажется, что голень, которой я со всей дури стукнулась об стол, переломана, из неё торчат кости и хлещет кровь… А Петька всё наглеет, и ребята уже начинают замечать это:
– О-о-о… похоже мы тут лишние!..
– А говорила – те трогай! Все вы бабы такие!..
– Дим, ты должен исполнить моё желание!.. – капризно причитает Анжелка.
– Какое желание, Энжи? Не-е-е, не пойдёт, майку снимай, давай! – орёт кто-то из пацанов….
– А-а-а, нога!.. – наконец увернувшись от Петьки, застонала я и подтянула её к груди. Кости не торчали, конечно, да и кровища не хлестала – так, сочилась из ссадины, но было очень больно и ещё больше обидно, что Димка наверняка видел, как этот козлина целовал меня. Ну что за придурок, а? За что мне это наказание?
– До свадьбы заживет, – громогласно захохотал Петька.
– Умм… – только и могла простонать я в ответ, активно оглаживая ногу по краям раны.
– Ну, давай, давай, подую… – снова вцепился в меня придурок.
– Да подожди ты со своими шуточками, не видишь, ей больно!
Чьи-то уверенные, сильные руки подхватили меня подмышки и осторожно помогли встать.
– Наступить можешь? Попробуй!
Димка! Его глаза полные озабоченного внимания были так близко, что мне показалось – даже боль утихла.
– Нормально… вроде.
– Точно? Может, тебе в травму надо?
Он прижимал меня к себе, так осторожно и при этом так крепко, что я чувствовала перекаты его мышц, запах его кожи – горячий, слегка отдающий по́том и какими-то машинно-маслянными нотками, и вместе с этим – что-то неуловимо древесное, чуть дымное…
Стоп-стоп! По́том? Разве это может быть приятно?
Да! Чёрт возьми, да! Прильнуть бы к нему, прорасти каждой клеточкой, каждым нервом, так, чтобы навсегда… Какая нога? Какая боль? Лишь бы он продолжал сжимать меня в объятиях…
– Не