Варяжская сталь: Герой. Язычник. Княжья Русь. Александр Мазин
подтвердил Мышата. – Только клялись они в верности василевсу и трону, а не спальнику Иосифу. А василевс кто? Никифор. Который вдобавок во всеуслышанье объявил детей Феофано своими соправителями. А чуть позже – взял да и женился на их матери. Говорили: Феофано сама в него влюбилась без памяти. Поверить можно. Никифор тогда был муж видный: хоть борода с проседью, но телом крепок, лицом красив.
И вдобавок первый полководец империи. Так что, может, и влюбилась Феофано. А вот что он в нее влюбился – это точно. По сей день все прихоти ее исполняет. Но и его можно понять – такая красавица. Вдобавок обольстительна и хитра, как сицилийский купец. Тут даже святой не…
– Погоди! – перебил его Сергей, которого порядки в императорской гвардии интересовали намного больше любовных коллизий константинопольских венценосцев. – Выходит, можно убрать одного императора и посадить на его место другого при полном попустительстве стражи?
– Можно, – кивнул Мышата. – При двух условиях. Первое: прежний император должен быть мертв; второе: новый император должен проявить щедрость. Полагаю, трехмесячного жалованья будет достаточно.
– Никифор тоже проявил щедрость? – поинтересовался Духарев.
– Еще какую. До сих пор проявляет. Особенно по отношению к своим родственникам.
– И к печенегам, – добавил Сергей. – А к нам почему-то нет. Мы помогаем ему воевать с Булгарией, а он отвечает нам черной неблагодарностью.
– Никифор не воюет с Булгарией, – возразил Мышата. – У Константинополя с Булгарией мир и дружба. Я, брат, своими глазами видел, как этим летом в честь булгарских послов Никифор прием устраивал. И на этом приеме послы булгарские сидели выше Лиудпранда, посла императора Оттона Первого. Но наши послы тоже там были. Хоть и сидели пониже, и содержания получили на двадцать милиарисиев[9] меньше. Зато я два своих корабля с товарами в Италию отправил! – похвастался Мышата. – Вместе с византийской флотилией. А это, брат, не горсть монет серебряных, а полный бочонок золота. И в этом бочонке – твоя десятина, брат.
– Да ладно тебе, – отмахнулся Духарев. – Мне подарков не надо. Своего золота хватает. Есть кое-что подороже золота.
– Есть, – согласился Мышата. – Вот те списки, что ты из Итиля привез. В них же вся торговля хузарская. Все пути описаны, все цены названы, все купцы-продавцы поименованы. Эх, брат, до сих пор поверить не могу, что ты такую ценность раздобыл.
– Рад, что тебе пригодилось, – сухо ответил Духарев, уловивший в тоне названого брата отчетливый подтекст, содержащий весьма невысокую оценку деловых качеств Сергея.
Мышата, впрочем, тоже был в подтекстах искушен – профессия обязывала, угадал недовольство брата, улыбнулся добродушно и сказал:
– Я тебе подарок привез. Тоже – дороже золота. Пойдем, покажу.
Подарком оказался конь. Таких Духарев еще не видел. Красавец. Тонконогий, небольшой, с маленькой изящной головой, но такими безупречными статями,
Милиарисий – серебряная монета.