Варяжская правда: Варяг. Место для битвы. Князь. Александр Мазин
побережье.
– Матушка наша во младенчестве крещена, и батюшка наш крещеный… – девушка вздохнула, – был. И нас крестил. Еще в Доростоле.
Глава шестая,
в которой Серега Духарев совершенно неожиданно становится кровным братом
– Батька наш – из булгар, а мамка наша родами померла, – сообщил Мыш.
– Он ее не помнит, – сказала Слада. – Маленький был. А теперь вот мы и вовсе вдвоем, и иной родни у нас нет. И братьев-христиан здесь тоже нет. Только в Киеве.
– Той зимой варяг с князем приезжал. На полюдье, – сказал Мыш. – Тож христианской веры. Но ты – не варяг. И не нурман. Слышь, Серегей, а давай мы с тобой побратаемся? – Пацан необычайно оживился. – Тебя ж так и так убьют…
– Это почему же? – возмутился Духарев.
– Да обычаю не знаешь! – отмахнулся Мыш. – И бестолковый. Тебе без разницы, а мне за тя виру дадут!
– Так сестра твоя говорит: мы и так братья.
– Не-е! Это мы по-христиански – братья. А по Правде – чужие. Ну, побратаемся? Я с Чифаней погутарю – он видаком будет и Сычку скажет. Сычок, коэшно, дурень, да глаза и у него есть. По рукам?
Духарев усмехнулся:
– По рукам. Беги за своим Чифаней.
– Прямо сразу? – удивился пацан. – А и верно! Чего нам тянуть? Вдруг тя седни и убьют! – И пулей вылетел на улицу.
– Шальной, – улыбнулась Слада. – А ты, Серегей, правильно решил. Мыш – он хороший. И слову верный, хоть и малец еще.
– А может, я не из-за него, а из-за тебя? – улыбнулся Духарев. – Может, я такой красивой девушки, как ты, еще не встречал?
Ресницы Слады вдруг задрожали.
– Не дразни меня, Серегей, – проговорила она отвернувшись. – Нехорошо это. Стыдно тебе!
«А что я такого сказал? – изумился Духарев. – Может, по здешним правилам девушек хвалить нельзя?»
Следующие полчаса прошли в грустном молчании.
От нечего делать Духарев разглядывал сарайчик. Ничего особенного, если не считать отсутствия железных деталек. Гвозди, штырьки, крючки – все сплошь деревянное. Рядом, прислоненное к стене, стояло какое-то приспособление, вроде доски с «сережками» на изогнутой ручке, «хвост» которой был отломан. На доске с большим тщанием были вырезаны фигурки: всадник, странное животное вроде верблюда, но с человеческой головой, башенка… Целая картинка, одним словом.
– Это чего? – поинтересовался Серега.
– Прялка, – с удивлением ответила Слада. Поглядела на Духарева, который вертел «прялку», пытаясь сообразить, как это можно использовать. – Сломанная.
В сарайчик вихрем ворвался Мыш.
– Договорился! – крикнул он. – Пошли! – И, ухватив Серегу за рукав, потянул наружу.
Сарайчик располагался на краю рынка. В ряду таких же скромных строений.
За дверью ждал тощий парень, съездивший Духарева по чайнику. Над парнем нависал переминавшийся с ноги на ногу квадратный грабастый Сычок.
Солнце уже висело над самыми верхушками деревьев по ту сторону реки. Вечер. Рынок опустел.
– Двинулись! – нетерпеливо потребовал Мыш и чуть ли не бегом устремился