Вопреки судьбе. Виктор Глумов
К ним уже спешила подмога. Но Алан, похоже, справился, в помещении затихли.
Повисла нехорошая тишина, которая обычно заполняет внезапную паузу в бою. Слышно, как куры где-то квохчут, как пчела жужжит, как сопит напарник.
Алан вошел в дом. Дым и Мыш – следом.
Битое стекло, раскрошенная пулями мебель и на полу – одетая по мусульманскому обычаю девушка лет восемнадцати, безусловно, мертвая – Алан стрелял практически в упор. К подобному облику террористов Дым за годы службы привык. Это в глазах обывателя Чечня – практически мирный регион, но вот из таких забытых богом горных сел и выползает, выражаясь языком агитки, гидра терроризма, молоденькие смертницы и воины Аллаха…
– Больше никого, – доложил Алан, обойдя помещение – в домике было всего две комнаты.
На улице началась стрельба. Эфир забили приказы и невнятные крики.
Дым отдал команду залечь в здании. К сожалению, пули легко пробивали тонкие стены, свистели над головой. Кто палит – свои или чужие – понять было невозможно. Дым подполз к окну, осторожно выглянул: коллеги держали оборону, нападали, кажется, со всех сторон. Запертый в четырех стенах, Дым не мог толком действовать, не мог даже оценить обстановку, но выходить сейчас было самоубийством.
Сквозь ругань и шум пробился голос сестры:
– К деревне с юга движется вооруженный отряд. Как поняли?
С юга – это оттуда, куда силы миротворцев не добрались. Дым прикрыл глаза и досчитал до десяти, чтобы успокоиться и прогнать лишние мысли, упаднические и декадентские: понесло же на эту операцию… слили, точно слили… Хана теперь всем, хорошо, если Аня уйдет. Наган отдал приказ БТР, запросил огневую поддержку. Сюда бы вертолетов пару, да вот беда – миссия тайная.
Подразделение, в котором служили Дым и Аня, занималось грязными и непопулярными в народе и мировой общественности вещами: уничтожало террористов. Фанатичные мрази, окопавшиеся в горах, портили жизнь и всей России и ее части – Чечне. Но в глазах СМИ оставались «повстанцами», которых душил «кровавый диктаторский режим». Именно поэтому знакомым брат с сестрой представлялись аналитиками.
И Дым очень хотел уйти на покой. Сменить специальность на мирную. Он давно уже не мстил – убил достаточно бандитов, чтобы успокоиться. Но вот беда – толком ничего, кроме как воевать, не умел. За столом они с Аланом, Капустой и Наганом часто говорили об этом: вот бы уйти на пенсию, да хоть охранную фирму открыть…
Заорал Мыш – тонко и жалобно. Дым развернулся на месте и пополз к товарищу.
Мыш зажимал живот – из-под броника так и хлестало темно-красным, заливая штаны. Вот же черт! Дыма обдало чужой болью, разъедающей, утробной. Мыш уже ничего не соображал, только кричал и сучил ногами. Подполз Алан, вместе с Дымом они перевернули раненого: так и есть, входное отверстие пули – в районе крестца, крови в месте попадания не очень много. Значит, прошла в таз, разворотила там все… Судорожно сжатые руки удалось с трудом развести, содрали броник. Рубашка от пупка до паха была пропитана кровью – не алой, артериальной,