Моя АНТИистория русской литературы. Маруся Климова
философией Паскаля! Весь свой ум, всю свою сообразительность, весь свой талант он употребил на то, чтобы не попадаться на подобные фокусы. Всю свою жизнь он мечтал исключительно о чем-то материальном, а в результате получил ничто, то есть пустоту, Вечность, о которой так мечтают поэты.
Именно поэтому меня так и задел за живое этот вроде бы привычный и примелькавшийся трюк, невольной участницей которого я стала во французской Национальной библиотеке. Мне сразу же показалось, что, несмотря на стандартность ситуации, главная карта в этом фокусе легла как-то не совсем так, не совсем обычно. Может быть, поэтому и мой французский друг повел себя так абсурдно и вызывающе; в других обстоятельствах он бы, наверное, себе ничего подобного не позволил. Все прошло бы гладко, без сучка без задоринки. Зачем, в самом деле, было показывать мне пригласительный билет на обед и вообще выказывать свои сомнения и волнения прежде, чем меня подставить? Дело-то, в сущности, самое обычное, житейское. Думаю, что в душе он меня все-таки немного опасался. Все-таки переводчица Селина, мало ли…
«Гениальный обыватель» – это определение, данное Бердяевым Розанову, пожалуй, больше всего подходит к Селину. А мое, несмотря на всю свою очевидность и многократную проверку жизнью, в данном случае, увы, никуда не годится. Гения можно уличить в чем-то обыденном и обывательском, и тогда в глазах окружающих он перестает быть гением, а гениального обывателя в этом уличить никак нельзя, во всяком случае, от этого уличения (или разоблачения) он не становится ни на йоту менее гениальным, а, скорее, даже наоборот… Как я уже сказала, мое определение гениальности я вывела по аналогии с известным высказыванием Ницше о сходстве великого человека с преступником, которого толпа просто не сумела вовремя упрятать в тюрьму. Однако и Ницше тоже не учитывает, что существует еще и такое явление, как «великий преступник», которого, даже упрятав в тюрьму, все равно нельзя лишить величия. В том-то все и дело! Великого преступника невозможно лишить величия, упрятав в тюрьму, но зато его можно оправдать!
Возьмем, к примеру, Жиля де Рэ. Через пятьсот лет после его смерти французское Общество друзей Жиля де Рэ (существует, оказывается, и такое!) затеяло судебный процесс по его оправданию и в конечном итоге добилось-таки своего. Жиль де Рэ был оправдан французским судом через пятьсот лет после смерти. И что же в результате? Великий преступник Жиль де Рэ просто-напросто исчез! В общем, здорово ему удружили его друзья!
То же самое и с Селином. Тут как-то совсем недавно, не прошло еще и года, мне попалась статья под очень характерным названием «Оправдание Селина». Статья, точнее рецензия, очень хвалебная, льстивая, к тому же посвящена книге Селина, к которой я имею самое непосредственное отношение, так что мне вроде бы и грех жаловаться. Однако автор статьи, видимо, сам того не желая, из самых лучших побуждений очень верно наметил направление, двигаясь в котором можно уничтожить даже такого неуловимого и неуязвимого