Девушка А. Эбигейл Дин
Далиле я оставила сообщение на автоответчике, хотя вряд ли она перезвонит. Напоследок я поговорила с Эви. Она была не дома – рядом раздавался чей-то смех.
– Ну, – сказала я, – ведьма, кажется, мертва.
– Ты видела тело?
– Боже упаси. Я не захотела смотреть.
– Но тогда… это точно? Ты уверена?
– Вполне уверена.
Я сказала ей про дом на Мур Вудс-роуд и про наше большое наследство.
– У них было двадцать тысяч фунтов? Ничего себе новость!
– Новость? После нашего-то роскошного детства?
– Не знаю, как ты, а я так и вижу, как Отец делает заначку: «Бог мой да восполнит всякую нужду вашу»[3], – какой бы она ни была.
– И дом! – воскликнула я. – Просто не верится, что он еще стоит.
– Слушай, а найдутся ведь любители таких развлечений. В Лос-Анджелесе, думаю, есть такие экскурсии: посещение мест убийств, смерти знаменитостей и всякое такое. Короче – извращение.
– Ну, Холлоуфилд далековато находится для таких экскурсий, ты не находишь? Да и не тянет наша история на «Черную Орхидею»[4].
– Боюсь, спрос будет не слишком большой.
– Билеты придется просто раздаривать.
– А вообще экскурсии – это хорошая идея, – сказала Эви. – С нашим участием проект превратится в золотую жилу. Можно будет сменить деятельность, если юриспруденция подкачает.
– Эту нишу уже давно занял Итан, – ответила я. – Но что, в самом деле, делать с этим чертовым домом?
Вновь раздался чей-то смех. На этот раз ближе.
– Ты где? – спросила я.
– На пляже. Тут сейчас будет что-то типа концерта.
– Тогда обязательно сходи.
– Ладно. Я по тебе очень соскучилась. А дом… – Там у нее бушевал ветер, захлестывая солнце через океан. – Нужно, чтобы в нем поселилось счастье. Это взбесило бы Отца больше всего на свете.
– Отличная мысль!
– Ладно, мне уже пора.
– Веселись там!
– Обязательно. А ты сегодня молодец.
План был такой: мы, как агенты под прикрытием, прислушивались к каждому шагу Отца. В Эпоху привязывания мы даже делали записи в нашей Библии огрызком школьного карандаша (Книга Бытия, 19:17 – тогда мы еще не утратили вкус к мелодраме[5]). Когда мы больше не могли добраться до книги, я выучила отцовский распорядок дня наизусть; мисс Глэйд, когда я еще ходила в школу, научила меня, как нужно запоминать.
– Представь себе дом, – говорила она. – В каждой комнате происходит что-то, что тебе нужно запомнить. В холле свалился Франц Фердинанд – его только что застрелили. Ты идешь в гостиную, и мимо тебя мчатся к выходу сербы, они в панике – начинается война. На кухне – Австро-Венгрия, сидит с оставшимися союзниками. Ну-ка, кто у нас среди них?
Отец присутствовал всюду, поэтому распорядок его дня расшифровать было гораздо проще.
После стольких месяцев, проведенных в комнате, я знала, как скрипит каждая половица,
Из послания «К Филиппийцам», 4:19.
Здесь имеется в виду убийство Элизабет Шорт, известной под прозвищем
Речь о сюжете из Книги Бытия о том, как Бог уничтожил города Содом и Гоморру за грехи, но перед этим племяннику Авраама Лоту велел взять жену и двух дочерей и бежать прочь. Об этом и гласит 19:17: «Когда же вывели их вон, то один из них сказал: “Спасай душу свою; не оглядывайся назад и нигде не останавливайся в окрестности сей; спасайся на гору, чтобы тебе не погибнуть”».