Прощай, Америка!. Александр Золотько
шериф.
– Ну если совсем точно, то мы оба русские, я и ваш Джеймс Форд. Но у телефона – русский журналист Михаил Лукаш.
– Что там за стрельба?
– Не в меня и не в федерала, если вас это беспокоит, – сказал Лукаш, напомнив себе мысленно, чтобы не зарываться и не слишком веселиться, все-таки заложник, которому угрожает преступник, редко позволяет себе очень уж развязный тон. – Джеймс Форд отчего-то пристрелил своего подельника… Какого-какого, откуда я знаю. Ну, он вроде вам звонил по поводу поножовщины… Да, Сэм.
Шериф на той стороне вздохнул.
– Убил генерал парня. Прямо в лоб ему пулю всадил, – Лукаш подмигнул Колоухину. – А теперь держит под прицелом меня. Вы собираетесь что-то предпринять по этому поводу? Полицию вызвать хотя бы?
– Дождешься ты ее сейчас, – зло ответил шериф. – Дай мне к телефону Форда.
– Он не хочет, – выдержав небольшую паузу, сказал Лукаш. – Он не хочет разговаривать. Он будто бы кого-то ждет… Извините я…
Лукаш выключил телефон и подбросил его на ладони.
– Значит, ты продолжаешь меня удерживать в заложниках и зачем-то, урод, пристрелил своего соучастника…
– Я хочу встать, – сказал Колоухин.
– Не нужно. Поза опрокинутой черепахи тебе очень к лицу, папаша. Знаешь, сколько народу с удовольствием посмотрели бы на тебя в такой позе? Ты же, скотина, легенда в Конторе. О тебе рассказывают как об исключительной сволочи. Так самозабвенно предавать – этому научиться невозможно, с этим нужно родиться… – Лукаш покачал головой. – И не пытайся вставать, по сценарию я смогу отвлечь твое внимание только минут через десять-пятнадцать. Брошусь на тебя, ты выстрелишь, пуля продырявит мне левый бицепс – самое неприятное в сценарии, но тут начальство было неумолимым, нужна достоверная рана. Отчего-то наши решили, что ты должен умереть случайно. Журналист приехал с тобой поговорить, ты испугался, запаниковал, попытался журналиста убить… В общем, то, что ты пристрелил еще и беднягу Сэма – только к лучшему. Так твое намерение лишить меня жизни будет еще нагляднее и достовернее.
Лукаш присел на край стула.
– Так что у нас еще пятнадцать минут на светскую болтовню. Может, телик посмотрим? Ты ведь говорил, что там сегодня та-акое показывают…
– Просто убить? – спросил Колоухин.
– Могу не просто, – предложил Лукаш. – Могу всадить пулю в живот, скажем, и только потом – в голову. Минут через десять. Шериф на штурм не пойдет, производит впечатление толкового мужика, чего ему своих ребят ради какого-то русского под пули другого русского подставлять? Оставьте этот спор славян между собой… Пушкина еще помнишь?
– Мне нужно поговорить с твоим шефом, – глухо произнес генерал.
– Вряд ли, – сказал Лукаш. – Да и мой инфоблок ты сам угробил. Никак мне теперь с шефом не связаться. А везти тебя в Вашингтон… Я уже объяснял – не велено.
– Ты идиот! – выкрикнул Колоухин. – Мне нужно… шефу твоему нужно, чтобы я с ним поговорил… Я…
– Ты жить хочешь, генерал, – усмехнулся