Лабиринт. Марина Станиславовна Николаева
и попросила, чтобы я прочитал вам ее послание, а также попросила записать для нее ваш ответ, если вы будете в состоянии его дать.
Смит взял конверт и почувствовал тонкий аромат жасмина, исходящий от него. Несомненно, это был запах любимых духов Элизы.
“О, как же хорошо все складывается!” – думал старик Смит, открывая конверт и нежно глядя на написанное. Чувство безграничной любви окатило старика с ног до головы и он, поцеловав исписанный красивым ровным почерком лист, протянул его Уилсону.
Прочтите же мне его, дорогой мистер Уилсон. Я так хочу послушать.
Уилсон, ухмыльнувшись, взял письмо и начал читать. В письме Элиза рассказывала отцу, как ей нравится жить в замке. Она в превосходных степенях описывала свою новую хозяйку и всячески пыталась заверить родителя в том, что она счастлива и благополучна.
Смит слушал, вытирая текшие по лицу слезы радости. Все что произошло с ним и его дочерью было похоже на волшебный сон. Он был так счастлив, что казалось, может умереть от переполнявших его чувств.
Как и было оговорено, Уилсон, со слов старика, записал обратное послание Элизе. В нем Смит успокаивал дочь, рассказывая, что за ним очень хорошо ухаживают и здоровью его ничто уже не угрожает. Также, он пообещал, что как только сможет передвигаться самостоятельно, обязательно приедет в Хеленвилль навестить ее и выразить благодарность миссис Краутц за ее доброту.
‒ В общем, Эдвард, я думал тогда, что все сложилось как нельзя лучше и был совершенно счастлив.
Уилсон обещал навещать меня и привозить послания от Элизы. Так потянулись дни. Постепенно силы мои возвращались. Вскоре я совсем уже забыл о тех ужасах и кошмарных видениях, которые так долго меня мучали. Мне хотелось как можно скорее поправиться и съездить в имение, чтобы самому увидеть, как устроилась там моя девочка. Только это занимало меня тогда.
Да, Эдвард, совсем забыл сказать тебе! Ко мне приставили слугу, который не отходил от меня ни на шаг. Его звали Эван. Никогда раньше не видел я такого необычного человека. Ему было всего двадцать лет, но к своим годам он вырос настоящим гигантом! Когда он выпрямлялся во весь рост, то головой упирался почти в потолок дома и поэтому вынужден был ходить, наклоняясь. ‒ Смит улыбнулся воспоминаниям. ‒ Он был похож на героя из сказки про великана, которую мне когда-то рассказывала моя матушка: высок, силен как лев и к тому же красив, как бог.
Но, несмотря на свою грозную внешность, Эван был добр и невинен, как ребенок. Он заботился обо мне, как о родном и это было удивительно. Пока я не восстановил свои силы и не начал самостоятельно передвигаться, Эван носил меня на руках как носит добрый отец маленького ребенка.
Эван, как оказалось, был нем, и я не мог ни о чем поговорить с ним, но, мы сдружились, и я был благодарен своему молчаливому другу за помощь и поддержку. Порой мы сидели с ним за ужином, и я рассказывал ему о своей жизни, а он, молча улыбался и кивал мне в ответ.
Его доброе лицо омрачалось лишь в те минуты, когда