В объятиях врага. Эмма Ноэль
тех четырёх подонков. Иногда я ненавижу Макса. Но прежде всего – ненавижу себя. Я убежала. Убежала тогда, когда моя поддержка была нужна родителям. Убежала тогда, когда должна была быть там, с ними.
Иногда мне кажется, если бы я осталась там, я бы, возможно, смогла что-то изменить. Я бы смогла помочь. Я бы отвлекла беду. Любая мелочь могла изменить ситуацию. Да что угодно. Я до сих пор так думаю.
Но я ничего не сделала. Ничем не помогла. Ничего не изменила.
Потому что меня там не было.
Потому что я сбежала.
Потому что я думала только о себе. О своём эгоизме и чувстве стыда.
Теперь мне остаётся избегать собственного взгляда в зеркале, ведь я не могу посмотреть себе в глаза, и искать мести.
Тогда я видела свою семью в последний раз.
Через несколько минут или секунд, после того как я спряталась в ванной, я услышала шум. Не подозревая, что там происходит, перебрав в голове несколько ленивых вариантов, я выглянула посмотреть, не решил ли папа надавать тумаков Максу. И застыла.
Моим спасением стала темнота. И шок. Я потеряла дар речи. Я не стала кричать или визжать. Я превратилась в тень. Слилась с темнотой. А гостиная, где мы с родителями ужинали и смотрели телек, была залита ярким светом.
Их было четверо. Я успела зафиксировать в памяти лицо каждого. Я видела, как один обошёл моих родителей, лежавших в странных позах, словно они внезапно уснули прямо там, на полу. Они лежали, прикасаясь друг к другу. Мама положила голову на плечо отца, а папа прислонился лбом к ней. Я залюбовалась, ведь мой мозг отказывался принимать реальность.
Из шокового состояния меня вывел голос брата:
– Нет, в доме больше никого нет.
Последнее, что я зафиксировала в памяти – это холодный взгляд незнакомца, направившего оружие на Макса. Холодный, равнодушный взгляд… И в то же время полный ярости и ненависти, презрения. Контраст льда и пламени. Контраст боли и выдержки. Это не человек. Это зло во плоти. Меня охватило чувство, будто меня мгновенно погрузили на глубину и лишили возможности дышать. Выбили весь воздух и сжали лёгкие. Были только страх, отчаяние и непонимание происходящего.
Часть мозга понимала, где правда. Часть моего сознания мгновенно поняла ужасную реальность. А другая часть сделала меня слепой. Чтобы защитить меня и не позволить впасть в панику. Начни я паниковать тогда, обрекла бы себя на такую же смерть.
Я часто думаю, что лучше бы я тогда умерла.
Сейчас я понимаю, что Макс меня спас. Он погубил нашу семью. По его вине умерли родители, некуда от правды деться. Но меня он смог спасти. Только со временем я поняла, почему меня никто не искал. Да, некоторые мои вещи были в доме, но я могла в это время гулять с друзьями. Я иногда приходила к родителям, но я не жила с ними. Очевидно, Макс преподнёс всё так, чтобы убийцы решили, что посуда на столе и бокал – его. Они решили, что в доме было трое: мои родители и Макс. Поэтому меня никто и не пытался искать.
Я тихо отступила назад в спасительную тьму. Раздался выстрел, после которого моё сердце пропустило