Кара небесная. Александр Леонидович Аввакумов
сидел на переднем сиденье, не обращая внимания на разговоры охранников. Его душила обида на друзей, которые не вступились за него, испугавшись тех парней.
«Как же так? – размышлял он. – Мне, как лоху, набили лицо, только мне одному, и никому больше!»
Он еще тогда в баре понимал, что зря связался с теми ребятами, но ему было стыдно не поддержать свое реноме в глазах товарищей. Ну, и чего он в результате добился? Да ничего! Никто из них не помог, никто не бросился на врагов с кулаками!
Вадим отчетливо помнил, как потом, когда его занесли в помещение бара, все они стали его жалеть, вытирать кровь с разбитого лица. Все дружно обсуждали драку, осуждали парня, который жестоко избил его. От их разговоров ему становилось еще хуже и обиднее за себя.
Он взглянул на охранников и тихо произнес:
– Поехали домой, мы еще с ним встретимся, никуда он от нас не денется.
Машина, взревев форсированным двигателем, помчалась по безлюдной улице.
***
Утром следующего дня Игорь встретился со своими друзьями в спортзале.
– Как дела, Прохор? – поинтересовался Цаплин. – Что нового с утра?
– Все нормально, ребята. Есть, конечно, интересный момент. Вчера вечером, после того как мы разошлись, меня у дома караулил тот парень, которому я нос разбил, причем был он с охраной. Похоже, меня им кто-то «слил».
– Как это, слил? – удивленно спросил его Бондаренко. – Ребята же все свои были.
– Значит, не все. Судя по разговору охранников и парня, меня сдали за бабки. Им сообщили мой адрес, и мне кажется, если бы они меня вчера перехватили у дома, то наверняка бы «закопали».
Цаплин и Бондаренко переглянулись, оценивая важность этой информации, и снова с нескрываемым интересом посмотрели на Прохорова.
– Не знаю, как вы, но я думаю, мужики, что за такие вещи необходимо наказывать.
– Погоди, Прохор, там же вся охрана из людей Маврина. Среди них нет случайных ребят.
– Это ни о чем не говорит, – ответил Прохоров. – По-моему, вчера администратором бара была Лилька. Эта гадина, вероятно и сдала меня. Насколько я знаю, она тоже человек Маврина. Это он ее притащил в бар, заверяя, что она баба надежная.
– Ты, Прохор, только лишнего не дергайся, не нарывайся на скандал с Мавриным, – предостерег его Цаплин. – Я после тренировки слетаю к пацанам на «Адельку» и все о ней узнаю. Если что-то не так, то ее надо просто «глушануть» для начала. А если за нее впишется Маврин, значит, нужно ему аргументировано все это предъявить.
Прохоров переоделся и прошел в спортивный зал. Они позанимались еще с часок, а затем, приняв душ, стали расходиться по домам. На выходе Цаплина остановила директор:
– Володя! Сколько можно говорить тебе и твоим друзьям, чтобы вы больше не появлялись здесь? Я не хочу превращать спортзал в место сбора шпаны.
– Не понял? – грозно произнес Цаплин. – А, как же этот лозунг?
Он показал на стену, где крупными буквами было написано: «Спорт – в массы».
Директор, подавив в себе страх и неуверенность.
– Все,