Цезать, тёща, Артемида и Роза. Василий Анатольевич Шарлаимов
попирать правду-истину!
И это, как ты понимаешь, не прибавило ко мне любви дражайшей Надежды Макаровны.
Суд превратился не то в фарс, не то в настоящую цирковую клоунаду-буффонаду. Тёща не могла усидеть на своём месте и постоянно вскакивала, смачно комментируя высказывания адвоката, обвиняемого и свидетелей. Нельзя сказать, что Макаровна была женщиной абсолютно глупой и совершенно безмозглой, но зато – малообразованной и по-ослиному упрямой. Поэтому она с завидным постоянством влипала в идиотские и смехотворные ситуации. За время процесса её несколько раз выводили из зала суда за нарушение порядка и, в конце концов, оштрафовали за неуважительное отношение к добропорядочным служителям правосудия.
Адвокат обвиняемого оказался интеллигентным малым, а также очень расторопным и сведущим специалистом. Он пункт за пунктом опровергал утверждения обвинения и уверенно сводил происшествие к добровольному и взаимному согласию на половую близость.
– О каком изнасиловании может идти речь, если на теле псевдопотерпевшей судмедэкспертиза не обнаружила ни малейших следов насилия? – недоуменно пожимал плечами защитник.
– Сам ты седой и потрёпанный жизнью потерпевший! И не только на голове! А бандит угрожал мне вот таким вот огромным ножом! – орала тёща со своего места, красноречивым жестом показывая размер орудия преступления. Вообще-то, таким вульгарным жестом в простонародье обычно показывают длину мужского достоинства.
– Но согласно протокола задержания у ответчика не было изъято ни огнестрельного, ни холодного оружия, – смущённо улыбаясь, разводил руками адвокат.
– Зато у обвиняемого была обнаружена в кармане алюминиевая расчёска! – вмешался обвинитель. – Её-то несчастная жертва и приняла при слабом лунном свете за отточенный финский нож!
– Неужели вы думаете, что мой подзащитный ни с того ни с сего надумал расчёсываться в такой решающий и ответственный момент? – благодушно возразил защитник под смешочки повеселевшей аудитории. – Да и размер расчёски в три раза меньше того, который нам сейчас так образно показала … гм … так сказать, жертва.
– Вы только посмотрите на этого вшивого интеллигента! Он ещё и обзывается! Да сам ты жалкая образина и жертва верхнего образования! – возмущённо визжала Макаравна, заглушая призывы судьи к спокойствию и порядку.
И тыча пальцем в обвиняемого, она привела весомый аргумент в свою пользу:
– Этот гангстер размахивал чем-то блестящим в правой руке и похотливо рычал: «Снимай быстрей трусы, а то и так всажу!» А что он мог в меня всадить, как не отточенный финский нож!
Судьи от смеха залезли под судейский стол, присутствующие в зале покатывались от хохота. И только Макаровна и Савельич были уверены, что всем доказали свою железную правоту.
В другой раз прокурор, брызгая слюной, гневно обличал преступника в страшном злодеянии:
– Изнасиловав гражданку