Бабочки Креза. Камень богини любви (сборник). Елена Арсеньева
Нет, невозможно это – выстрелить в человека, даже в такого гада!
Грянул выстрел. Аглая припала к щели.
Хмельницкий стоял без фуражки и держался за голову. Выражение лица у него было совершенно очумелое…
– О господи! – в ужасе пробормотала Аглая. – Я, что ли, в него все же попала?
От испуга у нее дернулась рука, и «маузер» самопроизвольно выстрелил еще пару раз. Да что же он сам-то пуляет, никак не может остановиться? Аглая едва успевала задирать ствол повыше, чтобы, не дай бог, ни в кого не попасть.
Наконец она умудрилась снять палец со спускового крючка и выдернуть ствол из щели. Припала к ней – и отпрянула, когда совсем рядом брызнули стекла. Ага, во дворе очухались. Поняли, что стреляют откуда-то с этой стороны – решили, что из окна, которое совсем рядом с Аглаей. Щель, разумеется, со двора неразличима. Разве что случайная пуля залетит – но на то ведь она и случайная, чтобы залетать туда, куда вроде бы и невозможно попасть…
Но даже мысль о подобном не смогла охладить любопытства Аглаи, и она снова припала к щели. Как раз вовремя, чтобы увидеть Гектора, который бежал через двор к гнедому коню, бестолково мечущемуся у ворот. Понятно, конь испугался стрельбы, а всадника на нем не было. И вот Гектор в седле! Вот ловкий – только что на земле стоял, потом вдруг словно прилип к гнедому боку, чуть коснулся ногой стремени – и уже верхом! Конь вздыбился, Гектор приник к его шее, мощным рывком развернул – конь перелетел через забор, и до Аглаи долетел крик:
– Беги, беги! Жди меня у камня!
И все, Гектор исчез из глаз.
Только сейчас до матросов дошло, что добыча улизнула. Кинулись было толпой к воротам, кто-то пытался забраться в седла, но перепуганные животные метались по двору, и мало кто из анархистов смог оказаться таким ловким всадником, как Гектор. Да еще Аглая добавила переполоху, расстреляв оставшиеся патроны «маузера» и схватившись за «наган».
Она вошла в такой раж, что еще несколько раз жала на спусковой крючок, когда уже стихли выстрелы, не в силах понять, что патроны кончились. Стекла разбивались во всех окнах поблизости, и Аглая не смела больше смотреть в щель. Однако у нее хватило ума понять, что скоро матросам надоест пулять абы куда, не слыша ответных выстрелов, и они наверняка ринутся в дом, чтобы найти сообщника Гектора. Хмельницкий знает о тайниках, он не успокоится, пока не обшарит все шкафы, все закоулки! Аглае не отсидеться здесь. Значит, надо бежать, как велел Гектор. Путь к спасению ей известен.
Но разве его совет – бежать, ждать у камня – относился к ней? Она представления не имеет ни о каком камне. Наверное, Гектор кричал Наталье, она-то прекрасно знает все окрестности.
Конечно, о ком ему еще заботиться, как не о Наталье!
Можно было только удивляться, что сейчас, на краю смертельной опасности, находясь на волоске, по сути дела, от гибели, Аглая еще была способна на такую ерунду, как ревность, причем ревность лютую, до слез.
Ну вот ревновала. Ревновала и плакала…
Зло вытерев