Поговори со мной о главном. Jack A. Christian
в секрете хранишь.
А может, ты письма мне пишешь,
кидая их в ящик стола…
И адрес мой, вспомнив, отыщешь,
чтоб их не послать никогда.
А может, (но только лишь «может»),
ты смотришь в окно по ночам,
и мысль лишь одна тебя гложет:
«Так холодно.. Как же ты там?»
Как я тут? – Сижу и тихонько
мечтаю опять о тебе.
Проходит зима потихоньку,
готовя нас к встрече-весне…
Вечернее
Вечер…
время зажигать свечи
и задергивать шторы, укрываясь от всех
Полночь…
тихо стрелки напомнят,
что пора бы и спать и что отдых не грех
Тени…
отголоски видений
о несбыточном мире, о дорогах иных
Сонно…
за окном, почти томно,
луна нежится в небе, обо всем позабыв
Ветер…
тихо шепчет о лете,
о проторенных тропах, о забытых местах
Нежно…
и почти что небрежно
ты обнимешь и смолкнешь, позабыв о делах
Ночи…
кто их нам напророчил,
кто их сделал короче и кого в том винить?
Утро…
вновь заря перламутром,
солнца луч по подушке – золотистая нить…
Мы расстаёмся
Мы расстаёмся невпопад,
нечаянно услышав что-то,
наткнувшись на недобрый взгляд,
не вовремя придя с работы
Мы расстаёмся день за днем,
ища в других похожий образ
и тихо растворяясь в нем,
пока не станет слишком поздно…
Мы расстаёмся в один миг,
ломая и сжигая крылья
и безнадежно-вязкий крик
тихонько засыпая пылью.
Мы расстаёмся навсегда,
в душе простив и ненавидя,
переболев и все ж любя,
навек забыв и встречу видя…
Безумие
Безумие где-то за краем
тихонько сидит, незаметно.
Приманивает, подгоняет
и шепчет чуть слышно: ну где ты?
И голос такой осторожный
и вкрадчиво-мудро-спокойный…
Один раз услышишь – и, может,
ответишь. Ведь выбор свободный…
****
Убей меня нежно,
тебе я позволю.
Легко и небрежно —
на все твоя воля.
Одним лишь ударом,
но точно меж рёбер…
Побудь со мной рядом,
пока я не помер.
Пью за
За право иногда побыть другим,
за одиночество в свободе и тоске,
за привилегию быть вечно молодым,
за страх остаться не таким, как все.
За бесполезную дешёвость бытия,
за ненависть к слезам и доброте,
за пустоту никчемного нытья,
за выбор света в полной темноте.
За тяжесть никому не нужных фраз,
за милосердие,