.
вздохнула и с обреченным видом следила, как он выбирает украшение. Она не доверяла ему и только изобразила покорность, позволив застегнуть на своей шее золоченую цепочку.
– Подыграй мне, – прошептал он.
– Мучас грасиас, – она склонила голову и кокетливо улыбнулась, мысленно давая ему пощечину.
Аэрин обратила внимание, что даже в воображении она двигалась как-то замедленно, будто устала от бесконечной борьбы. Все ее проблемы с сегодняшнего утра словно отдалились и потеряли четкую форму, уменьшившись до незначительных, не имеющих влияния мелочей.
Прошло не менее четверти часа, прежде чем граф обратился к матери:
– Может быть, остановимся на пару минут?
Элизабет скользнула по нему оценивающим взглядом: у Маргада был болезненный вид. Да и сами леди выглядели усталыми.
– Тебе плохо? – выдержав паузу, спросила Аэрин, надеясь, что вопрос не казался наигранным.
Элизабет обернулась к ней, и дава выдержала укол холодного, высокомерного презрения, быстро сменившегося вдумчивым одобрением.
– Идите дальше, а я немного… постою. Эта жара меня убивает.
И, отойдя в тень, идальго прислонился к стене дома.
– Не опаздывай. Мы будем ждать у Сантас-Пуэртас.
– Да, хорошо… – молодой человек рассеянно кивнул.
Леди отдалились от них прогулочным шагом, и они смогли объясниться.
– Спасибо за заботу и забери свои деньги обратно, – без тени любезности заявила дава, возвращая молитвенник.
Не выдержав пристального взгляда, девушка натянула платок, покрывающий голову, на брови.
– Они для тебя! Возьми! Я скажу, что ты…
– …Ушла в монастырь? – перебила Аэрин, театрально закатив глаза.
В этой настойчивости девушка заподозрила проверку ее желания покинуть их гостеприимную семью.
– Почему бы и нет? – Маргад пожал плечами и поплелся по улице.
– Мне нравятся брюки и длинные волосы, – бросила она, рассматривая его спину.
«А если серьезно, что мне мешает уйти?» – Аэрин сосредоточилась на воспоминаниях о Мелиссе, пытаясь напомнить себе, где она сейчас должна находиться, и с неприятным удивлением не смогла найти прежней привязанности. Будто порванный канат, родственная связь утонула в набежавшей волне. Аэрин вытянула на берег растрепанный конец мокрой пеньки, обвитый водорослями, олицетворявший ее безответственность, из-за которой в конечном счете она потеряла сестру. Тихий шепот здравого смысла, напоминавший о том, что время, необходимое для поисков унесенной ветром лодки, было упущено, не мог защитить от резкого и обжигающего, как удар хлыста, осознания собственной никчемности. Аэрин никогда не простит себе временную слабость и рано или поздно вернется на берег в надежде найти утерянное. Пусть не сейчас. Позже, когда найдет в себе силы и мир будет к ней благосклоннее.
– Только я во всем виновата, – пойдя следом, прошептала