Стихи. За гранью. Анна Киричук
шептала тишина.
Вдруг в комнате моей зеркальный трон,
И правит моим миром Пустота…
Бездушная, без плоти и лица,
Похожая на чёрную дыру.
Сознания и воли лишена
Смиренно на поклон я к ней иду…
Готовая отречься от всего,
Что видела, что знала, чем жила…
В диапазоне мыслей я – НИЧТО.
В масштабе личности НИКЕМ была.
Как рыцарь, как оракул – жрец
На верность я Царице присягну.
И близится бесславный мой конец,
В забвении беспомощно тону.
И нет спасения, и нет нужды стенать.
В чертогах Пустоты нашла покой.
И будто обратилось время вспять.
И чувство, что вернулась я домой…
Видение прервал протяжный стон…
И пробуждение. И катится слеза.
Сегодня мне приснился жуткий сон,
Что мир мой пуст, и я давно мертва…
Я хочу замолчать
Я хочу замолчать. Чтоб ни звука. Ни строчки.
Провода оборвать и себя обесточить.
Частью стать пустоты, и без всякого смысла
Я сжигаю листы, где отсутствие мысли.
Я хочу простоты, потерявшейся в сложном.
Быть в плену у мечты – значит, слыть безнадёжным.
Я хочу сбросить ложь, как чужие одежды.
А словам цена – грош, если споришь с невеждой.
Я хочу стереть грим и смотреть в отражение.
Если ты не любим – принимай поражение.
Не признания ждать. Я готова признаться.
Можно голос сорвать, так и не докричаться.
Мой ритмованный крик бьётся ливнем о крыши.
Тронул сердце другим,
…только ты не услышал.
Кумиру
Без тревог и тоски исчезай, уходи,
Затеряйся в углах чёрных улиц.
В мире полутонов меркнет блеск громких слов,
Твоя тень глаз ничьих не коснулась…
Обещания пусты. Оправдаешь ли ты
Обжигающий лёд безразличия?
Наготу тех сердец, чьих-то снов был ловец…
Волей их наделён был величием.
Безучастен лишь к тем, кто не спросит «зачем?»,
Не задержит их плач на пороге.
Скорбь и радость несёшь, но с собой заберёшь
Белый лист, как итог, в эпилоге…
Исчезай. Уходи. Но без чувства вины…
Ты не ждёшь и не примешь прощения.
Безутешен тот мир, где повержен кумир,
И однажды был предан забвению…
«Из всех вариантов ты выбрал единственно правильный…»
Из всех вариантов ты выбрал единственно правильный —
Собрать чемоданы, отправиться в Третий Рим.
На прежних частотах звучит пустота сакральная,
Привычная мне и понятная нам двоим…
Я благословляю! Храним будь моею нежностью…
Я верю в твой путь. Сильный духом, ты непобедим!
На прежних частотах расплещется грусть безбрежная,
Привычная мне и знакомая нам двоим…
Тебя не сломают невзгоды, людское злословие.
Карьера, успех – неизменно столичный мейнстрим1…
На прежних частотах заезжена боль попсовая,
Привычная мне, надоевшая нам двоим…
Я благословляю! Храним будь моим троеперстием…
Я верю, что самый родной вдруг не станет чужим!
На прежних частотах любовь обретёт бессмертие…
Навеки с тобой, во спасение нам двоим!
Кукловод
Однажды кукловоду станет скучно,
Податливые куклы опротивят…
Свет рамповый под занавес потушит
Звук выстрела в седой висок навылет…
Однажды кукловод ослабит хватку
И выпустит из рук кнуты и плети…
А куклы запасаются взрывчаткой
И держат план возмездия в секрете…
Однажды кукловод ума лишится,
И психотерапия не поможет…
Покуда «громогласия» страшится,
Беззвучные клинки кромсают кожу…
Однажды кукловод познает ужас
Кровавого святого самосуда,
И куклы осмелевшие разрушат
Театр бессловесного
Мейнстрим (англ. mainstream – «основное течение») – преобладающее направление в какой-либо области (научной, культурной и др.) для определённого отрезка времени.