Война. Сборник короткой альтернативной прозы. Рэй Дж.
отпускать такую рыбу?
– Видите ли, голубой марлин попадается только очень хорошим, самым достойным людям, и поэтому он вправе рассчитывать на помилование.
– Я не… не понимаю, к чему ты, батя, клонишь. Но пить тебе сегодня точно хватит.
– Что ж, возможно, ты прав.
За весь день Виталий Петрович не позволил себе выпить ни капли. Когда его не самый словоохотливый собеседник вернулся в ресторан, мужчина выбросил сигарету в железную урну, набрал полные легкие ставшего прохладным к вечеру воздуха и закрыл глаза.
Он мог сытно поесть и неплохо выпить, но ни того, ни другого ему не хотелось. Виталий Петрович думал о том, что этот муторный день закончится и красная рыба сменится недорогими сосисками, а итальянская паста уступит место вареной гречневой крупе, пережаренной с репчатым луком. По вечерам, возвращаясь с работы, он будет сидеть в своем продавленном кресле и медленно угасать, подсчитывая в уме остатки платежей в пользу банка.
Тем вечером Виталий Петрович твердо решил подарить свою солидную коллекцию рыболовных журналов городской библиотеке.
Романтический смрад, фальшивые признания в любви и надежды на вечное счастье, льстивые праздничные речи, запахи прогорклого масла, доносящиеся из ресторанной кухни, подсохшие салаты и приторный торт. Долговые ямы под звуки свадебного марша. Декорации меняются – крики ненависти, хитроумные измены и летящие в окно младенцы. Он стоял и думал о том, что веселье так часто оборачивается трагедией, а кажущийся прочным брак порой превращается в открытый военный конфликт.
Почему люди живут, полагаясь на мнение посторонних?
Они сталкиваются в замкнутых пространствах тесных муравейников, где лишь количество купюр в бумажнике или итоговая цифра на банковском счете формируют их мнение друг о друге. И в это самое время в глубоких морских пучинах ищет свою добычу пятиметровый голубой марлин весом в целую тонну. Большая и благородная рыба, которую, увы, Виталий Петрович никогда не запечатлеет рядом с собой на фотоснимке.
Он не поедет на побережье. Второй кредит ему не потянуть.
Мужчина вздохнул и направился в гудящий банкетный зал. Его грудь вновь пронзила едва терпимая пульсирующая боль.
ДОКТОР МЕБИУС #3
«Только очень несчастный человек вправе жалеть другого…»
– Ха-ха-ха, Рэй, просто умора! Ты и вправду думаешь, что кого-то нужно жалеть? Знаешь, что великие говорили о жалости? «Только очень несчастный человек вправе жалеть другого», – доктор отходит в угол, расстегивает брюки и мочится в глиняную кадку с высокой драценой. – Это Витгенштейн, кстати. Насколько ты несчастен? Достаточно сильно, чтобы жалеть других?
– Док, это сострадание, а не жалость.
– Так, парень, сядь ровно, сними уже, наконец, свой дурацкий капюшон и включи голову. Как, по-твоему, достоин ли жалости или, как ты говоришь, сострадания, человек, который сам не смог вывести свою жизнь на иной уровень? Тот,