Грёзы. Григорий Ведерников
увидеть только в кино. Выгрузив из машин, их построили перед кучей различных палаток, в каждой из которых находились члены приемной комиссии. Они проводили психологические тесты, телесные осмотры, принимали документы, дипломы об образовании и др.
Вечером был остывший ужин, настолько отвратительный, что некоторые из поступающих просто бросали свои тарелки на столах, даже не притронувшись к ним, но, когда толстый повар за стойкой сказал, что на сегодня это последний прием пищи, то волей-неволей несколько ложек недовольные все равно протолкнули себе в рот.
После ужина снова было построение, на котором им отчетливо дали понять, что после подписания выданных им бланков «О добровольном соглашении на пребывании в полевом лагере», всех отправят на испытательный срок в горы, где будут настойчиво подвергать их различным трудностям военной службы. Те, кто еще в чем-либо сомневался, оставались на аэродроме до утра, пока за ними не приезжал автобус, увозя их обратно домой. Подписавшихся же считали по головам, и на рассвете их ждал транспортный самолет. Каждый понимал, что его будут проверять на прочность, но они и представить себе не могли, что именно их ожидало. Следующим утром винтовые двигатели запустились, самолет поднялся в воздух, и виды столицы скрылись за облаками, их мечты о красивой жизни развеялись по ветру. Где-то в глубине души им очень сильно захотелось обратно домой.
***
– Не сломают, гады. Пусть стараются, сколько им угодно. Меня не сломают, – нашептывал себе под нос Коул.
– Сколько мы уже тут? Счет дням совсем потерял, – тихо сказал Фред.
– Уже как две недели кочуем, словно бедуины. Жара еще эта днем, а ночью холод собачий. Скорее бы уже вертушка прилетела, – отозвался чей-то голос из палатки.
– Вода совсем закончилась. Похоже жажда нас и погубит, – утомительно проговорил Полл.
– Прилетит. Куда она денется? – сказал кто-то из толпы.
– Ага, от обезвоживания уже дохнем тут. Они там внизу сидят себе, да обжираются и пьют столько, сколько захотят, хохочут еще, наверное, над нами, – сказал парень, сидевший на камне.
– Так! Чего расселись!? Заняться нечем!? Сейчас найдем! – сердито проговорил сержант.
Старший начальник, ничего не поделаешь. Выполняй приказы, либо езжай домой. Он прекрасно это понимал и пользовался своим положением. Даже маленькая власть начинает развращать таких людей. Тип был раздражительным и слишком уж дотошным до мелочей. Всегда знал, чем озадачить народ. В первые дни на этой скале он только и успевал тыкать указательным пальцем в собравшихся, планируя работы и распределяя обязанности. Кто-то ставил палатки, другие носили имущество, третьи рыли ямы для исправления нужды, а самые хитрые просто ходили от места к месту, создавая вид бурной деятельности.
Палаточный городок вырос на скале, как грибы после дождя. Начальник ликовал, а все остальные скрыто точили на него