Солнечный зайчик. Сергей Юрьевич Ежов
со смеху Наташа Белобородова, заклятая подруга Жанны – Жанка, ты отродясь не выполняла обещания!
– Зато я красивше некоторых! – не остаётся в долгу Жанка.
– Не ссорьтесь девушки. – говорю я примиряющим тоном – Я вам спою, но не сегодня. Сегодня я по делу: надо помочь папе.
– Ну тогда ладно. – сдаёт назад Жанка.
Отца она побаивается. Батя при всём своём демократизме держит коллектив в ежовых рукавицах, впрочем, с женщинами иначе нельзя.
В это время отец высовывается из кабинета:
– Что за шум?
– Па, это я пришёл, принёс чертежи рубашки, куртки и сарафана.
– Ну заходи. – отец посторонился в дверях, чтобы я прошел со своими костылями и большой папкой, а сам повернулся к Жанке:
– Жанна, позови Александра Пахомовича. Скажи, что Юра принёс новые модели.
– Счас он примчится!
Действительно, спустя три минуты раздаётся стук костылей и в дверях появляется закройщик.
– Здорово, Юрок!
– Здравствуйте, Александр Пахомович!
– Вот какой ты уважительный парень. Молодец! И умница к тому же. Вот хожу с твоими костылями, нарадоваться не могу, до чего они способные!
Закройщик дядя Шурик инвалид: на войне он потерял ногу. Раньше он пользовался обычными костылями, а теперь я ему преподнёс костыли с локтевыми упорами, и фронтовику стало удобнее. Он и раньше относился ко мне очень тепло, а теперь почитает едва ли не сыном. Но и требования ко мне повысились: дядя Шурик человек старой, сталинской закалки и считает, что если человек справляется с делом, то нужно ему ещё добавить нагрузки.
– С моей новой ногой дело не продвинулось? – интересуется он.
– Придётся подождать, Александр Пахомович. Дядя Егор обещал прислать титановые трубки, но пока не прислал. А со стальной трубкой протез будет тяжеловат. И так суставы стальные…
– Понимаю, Юрок. Ладно. Зачем позвали? – поворачивается он к отцу.
Отец отрывается от папки с чертежами:
– А вот присаживайся, Александр Пахомович, да посмотри что нам предлагают наши художники.
– Что, Ленуська тоже участвовала?
– Куда же без Ленуськи?
– Ну тогда я спокоен: будет красиво, удобно и нетрудно в производстве.
– Ты считаешь? – поднимает бровь отец.
– Ляксеич, я тебе сто раз говорил, что у Ленуськи самый настоящий талант. Девочке надо учиться. Посылай её в швейный институт, пусть учится на модельера! Грех такой талант зарывать в землю.
– Ты, Пахомович, не суетись. У Ленуськи своя голова на плечах, и голова эта светлая. Куда она поступит, туда и поступит. Мы с Таисией дадим ей советы, как же без этого, но решать Ленуська будет сама.
– Это верно, Ляксеич, но больно редкостный талант у девочки. Не поверишь, даже мне завидно. Не, не завидно, а хочется посмотреть во что Ленуська вырастет.
– Это я понимаю. А за модели-то берёшься?
– Ясно море, берусь! Вот только я тебе Ляксеич сразу говорю, как начальнику, ты думай головой и не смей обижаться.
– Чего