Пиранья. Белая гвардия. Александр Бушков
части всей этой благодати были иностранные компании, в первую очередь французские. Однако Папу нисколько не волновало, белого цвета буржуй или черного. Главное, чтобы не забывали делиться регулярно и в соответствии с таксой. Куда ни кинь, везде Отец Нации имел процент, долю, отчисления, часть акций, одним словом, профит и куверты, как говаривали в старину. И понимал к тому же, что благолепия ради следует из каждой прикарманенной тысячи франков хотя бы десяточку пустить на народные нужды: ущерба никакого, а польза безусловная.
А месяц с небольшим назад Отец Нации вдруг пригласил к себе советского посла (чего прежде никогда не случалось) и за французским коньячком наговорил удивительных вещей. Оказалось, Папа давно уже питает искреннюю симпатию к Советскому Союзу и советскому народу, дружбу с коими намерен расширять и углублять самым недвусмысленным образом, в подтверждение чего собирается предпринять в ближайшее время ряд конкретных шагов. Напрямую об этом не говорилось, но Папа вдобавок недвусмысленно дал понять, что с большим интересом присматривается к марксизму-ленинизму и в будущем, очень может случится, приступит к преобразованию страны на социалистический лад.
По воспоминаниям очевидцев, товарищ посол, вернувшись, понесся в шифровальную комнату прямо-таки бегом, перепрыгивая через три ступеньки. В Москву полетели простыни шифровок. Как болтали злые языки, посол представил все так, будто это не столько инициатива президента, сколько результат его собственных нешуточных трудов и дипломатического искусства.
Не известно, поверили ему в Москве или нет, но воодушевились несказанно. По совести признаться меж своими, Москву в последнее время не часто баловали подобными предложениями из Африки, скорее уж наоборот. Сонное захолустье в мгновение ока превратилось в передний край борьбы с французским империализмом, вмиг стали невероятно важными и нужными и посол, и резидент КГБ с которым нахально раскланивались на улице кадры полковника Мтанги, и африкановед в штатском из АПН (вышибленный сюда из Парижа за мимолетный амур со стриптизершей). Вся эта ссыльная публика мгновенно оказалась незаменимыми бойцами переднего края.
Папа слов на ветер не бросал. Уже через неделю он пустил в страну советскую геологическую партию и два десятка инженеров. А в порту на отведенных для военных кораблей пирсах (военно-морской базы как таковой здесь не имелось, ни иностранной, ни своей), рядом с полудюжиной французских коробок встали эсминец «Маршал Ворошилов» и атомная подлодка Черноморского флота. Ни сухопутчиков, ни летчиков Папа не стремился видеть у себя в гостях – но достаточно было и того, что сюда поставил ногу советский военно-морской флот (где моментально вспомнили, что неподалеку от здешних берегов пролегает морская трасса Лондон-Кейптаун). По части социалистических преобразований Папа особенно не спешил, задушевно объясняя послу, что дело это долгое и сложное, нужно учитывать вековую отсталость народа и местную