Сказки темного города. Яд. Наталиса Ларий
которые славятся своей жестокостью.
– А ты откуда знаешь это? – все еще не веря Катрине спросила я.
– Ну мама ведь меня забирает иногда отсюда на пару дней в поместье своей тетки за городом. А тетка эта – сплетница еще та. Однажды к ее мужу по каким-то делам приезжал этот граф, а когда уехал, то тетка и выложила всю его историю от и до, не забыв упомянуть о некоей красавице, его содержанке. Так и узнала. Так что тебе лучше молчать обо всем и если твоя мать сделала вид, что не знает тебя, значит на то были причины. Все знают ведь, что связь с фэйри – это не шутки. Если твоя мама с ним, то тебе в ее жизни места нет и для тебя так будет лучше.
– Что лучше? Кому лучше? – закричала обиженно я и бросилась бежать в пансион.
Просто взлетев на второй этаж по старым, скрипучим ступеням я забежала в комнату и, схватив своего мишку из-под подушки, тихонько дождалась, пока девочки в сопровождении мадам Дизар зайдут в столовую. Затем, оглядываясь быстро вышла на улицу и бросилась в сторону того особняка, где видела мать. Подбежав к нему, я с облегчением заметила, что экипаж находится на том же месте, а значит мама была еще в этом доме. Спрятавшись за стволом необъятного дерева, растущего около начищенной до блеска кованной ограды дома, я прислонилась к нему и, устремив взгляд на вход дома, стала ждать. Не знаю, сколько я так простояла, беспокойно смотря на двери, может около часа. Когда они открылись и на пороге показалась она, моя мама, под руку с графом, рядом с которым шел молодой мужчина двадцати – двадцати пяти лет от роду, я на мгновение застыла, пристально рассматривая ее, чтобы удостовериться в том, что это она, а не какая-то чужая женщина, которую я приняла за свою мать. Спустя минуту от сомнений моих не осталось и следа. Тот же грациозный кивок головы, та же ласковая улыбка, те же жесты и смех, именно такой я помнила ее. Как только все трое вышли за ограду и направились к экипажу, я выскочила из своего укрытия и бросилась к матери.
– Опять ты? – воскликнула она с горечью, едва только я встала перед ней, преграждая всем троим дорогу к экипажу.
– Вот, смотри, – задыхаясь от эмоций я протянула мишку матери. – Не помнишь, как выгляжу я, его-то ты точно должна помнить. Ты шила его из кусочков плюшевой ткани, которые остались от заказа, сделанного нашей соседкой. Ты шила кофту ей какую-то, а лоскутки пустила на мишку. И пуговки, мама, пуговки с платья моего, которое маленькое было уже тогда. Из них глазки сделаны, помнишь? Я одну тогда потеряла, а папа сказал, что мишка теперь как пират. Я не захотела пришивать второй глаз ему именно поэтому. Ты же помнишь, правда? – быстро проговорила я, растирая по щекам слезы.
Мать взяла осторожно мишку и по ее дрожащим рукам я поняла, что она ничего не забыла.
– Мама, – прошептала я, вглядываясь в до боли родные глаза, которые с таким отчаянием смотрели на меня сверху вниз. – Мамочка, – осторожно дотронулась до ее руки.
Но в этот момент ее спутник гневно выдернул медведя из рук матери и отшвырнул в сторону, сухо сказав при этом:
– Вы обознались, маленькая мадмуазель, –