Капитан Блад. Диана Удовиченко
пять часов «Арабелла» вошла в атмосферу Финестры. Посадку Блад производил с помощью ручного управления, не надеясь на компьютер. Как предрекал Сяо Ли, правый двигатель окончательно вышел из строя.
Корабль сел посреди огромного пустыря, похожего на старую помойку. Из земли торчала арматура, обломки пластика, валялся слипшийся мусор. С одной стороны от пустыря черными провалами зияли заброшенные шахты, с другой виднелись очертания домов – городок Нью-Париж. Накрапывал мелкий дождь, отчего все вокруг выглядело еще более унылым и грязным.
Сяо Ли тут же отправился в машинный отсек.
– Требуется генератор волн Веклера-Хейма, – вскоре доложил Ай-семь.
– Зашибись! Я поеду, – радостно вызвался Дитрих.
– Нет. Поеду я. Так будет быстрее, – заметив, что штурман нахмурился, Блад рассмеялся и хлопнул его по плечу. – Ремонт займет не меньше двух суток, успеешь еще по борделям прогуляться. Обещаю: как только вернусь, тебя отпущу. А можешь сюда вызвать, ладно уж.
Помощник приободрился. Блад взял в сопровождение двух крепких матросов и КОКа. В одиночку по Нью-Парижу не рисковал ходить даже он.
Из корабля выгнали мощный турбомобиль на воздушной подушке. Акула уселся за пульт управления, КОК расположился рядом на пассажирском сиденье, поглаживая рукоять мясницкого ножа – он доверял ему больше, чем огнестрельному, плазменному или лазерному оружию. На гладиаторских боях киборг выступал под кличкой Мясник и успешно разделывал противников тесаком. Ножи метал так, что успевал завалить людей, вооруженных огнестрелом или бластером.
Матросы забрались на заднее сиденье. У каждого в поясной кобуре висел бластер.
– Куда сейчас, кэп? – спросил Олаф, широкоплечий высокий северянин.
– В бар для начала. Поищем посредников.
Турбомобиль взревел и понесся по бездорожью, расшвыривая в стороны комья грязи и брызги из луж. Вскоре въехали в городок. Унылые одно– и двухэтажные дома из серого камня, кучи мусора прямо на тротуарах, чахлые деревца… и трупы на улицах. Редкие прохожие шагали, сгорбившись, втянув головы в плечи, торопились под защиту дверей и замков – обстановка в Нью-Париже не располагала к неспешным прогулкам.
– Какой кретин назвал эту дыру именем самого прекрасного города Вселенной? – грассируя, возмутился чернявый матрос по имени Жак.
Блад остановил турбомобиль возле здания, перед которым красовалась голограмма – зубастый звероящер с планеты Ласерта, лихо опрокидывающий кружку за кружкой. «Бар «Пьяный тираннозавр», – вещало звуковое сопровождение на нескольких языках. Из-за блеклости красок ящер выглядел жалким и озябшим, содержимое кружки напоминало мочу. Может, поэтому выражение физиономии зверя было брезгливым и обиженным.
Акула распахнул дверь и вошел. Бар встретил гостей гулом разговоров на разных языках, запахом перегара и клубами сизого дыма – в углу три бородатых, смахивающих на козлов, виолианца курили кальян.
Середину зала занимала шумная компания землян. Они громко хохотали,