Ментовский вояж: Везунчики. Рейдеры. Магелланы. Рустам Максимов
рацией и приказали вести журнал наблюдений.
Следом за Зеленцовым к воротам усадьбы подошли главные герои вчерашнего дня – пилоты рейса «Эйр-Франс». Как оказалось, французов перехватили по дороге их бывшие пассажиры, предложив присоединиться к какой-то там инициативе русских парламентариев.
Люк с Сержем тактично отказались от странного и непонятного предложения, сославшись на срочную работу по демонтажу двигателей «боинга», и потопали дальше к дому Еремеева. Мы переглянулись друг с другом, усадили за стол слегка опоздавших французов рядом с немцами и нашими наблюдателями, расспросили о том, о сём, а затем вышли на свежий воздух.
– Что ещё за инициатива русских депутатов такая? – с подозрением воззрился на меня Ковалёв. – Что это значит?
– Миша, я знаю не больше твоего, – заметил я. – Поэтому не надо сверлить меня взглядом, словно Ленин ненавистную буржуазию.
– Извини, Володя, это моя профессиональная паранойя среагировала на слово «парламентарии», – пошёл на попятную мой напарник. – Интуиция мне подсказывает, что наши толстомордые «слуги народа» задумали какую-то гадость. А моя интуиция, как ты знаешь, ещё ни разу нас не подводила.
– Финн, капитан дело говорит – тот толстяк с дружками что-то задумал, – озабоченным тоном произнёс Николай. – Посмотрел я вчера на их рожи, и захотелось их сразу… того.
– Хорошо, убедили, верю я в вашу интуицию, верю, – я не стал спорить со своими товарищами. – Сейчас допьём чаёк, перетрём с лётчиками их дела, поедем и предупредим Федосеева о страшных планах и заговорах со стороны потерпевших самолётокрушение депутатов. Довольны?
– Пошли пить чай, а то опоздаем, – совершенно серьёзно отозвался Николай. – Знаешь, Володя, видать, мало ты по жизни общался с родимой номенклатурой. Иначе не был бы таким добрым и пушистым в отношении всяких паразитов.
Я лишь вздохнул, промолчал, не желая продолжать абсолютно бесполезный разговор о паразитизме чиновничества. Каждый слышал, что у нас в России есть две постоянные беды – дураки и дороги. Причём первые всегда умудряются залезть во власть, запустив свои воровские ручонки в закрома госбюджета, что автоматически означает наши вечные проблемы с дорогами. Думаю, если конфисковать всё наворованное нашим чиновничеством хотя бы за год, то всю Россию можно было бы покрыть сетью скоростных автобанов на манер германских.
Эх, зря я не послушал товарищей, зря… Когда лётчики и Мышкин отправились к своим самолётам, а мы уже садились в машины, в усадьбу примчался мальчонка на велосипеде – младший сын Антонова.
– Николай Павлович! Батяня просил передать, чтобы вы скорее езжали к правлению, – скороговоркой выпалил пацанёнок.
– Чёрт, а рацию он куда подевал? – опешил Еремеев. – Эй, малой, говори подробнее, что стряслось?
– Батяня сказал, что ненашенские пассажиры хотят передела власти в свою пользу, – внёс ясность мальчишка. – По рации об этом говорить нельзя.
– Евпатий-Коловратий,