Офицерский крематорий. Михаил Нестеров
к той категории свидетелей, которые, как правило, уклоняются от явки на допрос и суд, потому он и принял решение использовать в ходе допроса звукозапись. Также он не исключал, что допрос будет производиться с участием переводчика, и в этом случае фонограмма позволит ему в дальнейшем проверить «правильность перевода» или ссылку на его неточность, как основание для изменения показаний. В общем и целом, он рассматривал итальянцев как хитрую нацию.
Во вступительной части фонограммы Павлов был краток. Он назвал дату, адрес заведения, кто и на каких основаниях статей УПК, с какой целью проводит допрос с применением звукозаписывающей аппаратуры. Потом разъяснил права и обязанности каждого, включая меня.
Указав на меня концом авторучки, майор задал вопрос Витторе Кватроччи:
– Вы узнаете этого человека? Если да, то при каких обстоятельствах произошла ваша последняя встреча?
Я перехватил взгляд управляющего и кивнул головой: «Можешь говорить».
Павлов хмыкнул.
Итальянец сказал:
– Да.
Павлов хмыкнул еще раз и был вынужден повториться:
– При каких обстоятельствах произошла ваша последняя встреча? Назовите дату и точное время.
Кватроччи назвал. И дождавшись необязательного кивка следователя, продолжил:
– Я вышел подменить Салли.
– Салли? Кто это?
– Наш бармен. Вечер был загружен, и персонал валился с ног. Такие вечера, как вы понимаете, бывают только раз в году.
Витторе, мягко говоря, лукавил. Никакой загруженности в тот вечер не было. Например, я сидел за столиком один, Рита – тоже одна. Большей же частью – это два-три человека за столиком.
– Странный праздник, – индифферентно заметил Павлов. И я сообразил, что он наводил справки о «волчьем дне торжества».
– Смотря для кого.
– Продолжайте.
– Этот молодой человек, – указал на меня рукой Кватроччи, – подошел к стойке и попросил… это… воспроизвести, – подобрал он слово, – песню Челентано. Mi sto lavando il viso guardando, – скороговоркой произнес он первую сточку песни. – Я не знал, есть ли она в фонотеке, поэтому загрузил ее из сети, получилось даже быстрее. Он поблагодарил меня и вернулся за свой столик.
– С ним был еще кто-то?
– Да. Такая… строгого вида женщина лет тридцати, думаю.
– Во что она была одета?
– Коричневый костюм от Версаче…
– Почему вы решили, что костюм – от Версаче? – уточнил Павлов. – Вы видели бирку?
– Я – итальянец, – гордо отчитался за родной бренд Витторе.
– Ну, хорошо, дальше.
– Туфли – черные, кажется.
– Как выглядела эта женщина?
– Длинные, до середины плеч, каштановые волосы. Я и раньше видел ее у нас.
– Как часто она посещала ваш ресторан?
– Я нередко выхожу в зал. Подменяю официантов, бармена, когда нужно, а те подменяют друг друга, чтобы работа не