Небо, полное звезд. Лена Сокол
всей семьей. – Ее голос звучит глухо и надтреснуто.
Очевидно, эти воспоминания ее ранят.
Я поднимаю взгляд, но вижу, что девушка улыбается. Ее глаза светятся теплом.
– Сколько тебе было, когда она умерла?
– Восемь. – Ее губы дрожат. – Рак. Мама боролась три года. Она настоящий боец.
– Мне жаль, – тихо говорю я. – Прости.
Мой отец умер от сердечного приступа, когда мне было шесть. Может, я была слишком мала, чтобы воспринять ситуацию так, как Оливия. По крайней мере, улыбка не держится на мне, точно приклеенная.
– Я часто прошу папу привезти меня сюда или на любое другое озеро, чтобы вспомнить, как мы отдыхали на природе все вместе. Тут и в лесу я слышу маму. – Оливия останавливается и смотрит на меня так, будто сейчас, в этот самый момент, открывает мне нечто сокровенное. – В шуме ветвей, скрипе стволов деревьев, в плеске воды, в криках птиц – мне кажется, я слышу ее голос везде. Я прихожу сюда, чтобы поговорить с ней. Спрашиваю и слушаю, что она ответит.
Надеюсь, она шутит.
Мои брови невольно поднимаются, но я делаю над собой усилие и понимающе киваю.
– Может, не пойдем дальше? – опасливо озираюсь я на лес.
Не хотелось бы встретиться с медведем, если честно.
– Хорошо, – соглашается Оливия.
Мы шлепаем по камням обратно.
– Ты верующая? – спрашиваю я, заметив серебряный крестик, показавшийся из-под ее воротника во время очередного прыжка с камня.
Девушка опускает взгляд и сжимает его в ладони.
– А ты – нет?
Я жму плечами.
– Не знаю.
– А во что тогда ты веришь?
Этот вопрос застает меня врасплох.
– Ну… Наверное, есть какие-то высшие силы. – Мама крестила нас, когда мы были еще детьми. Сейчас я понятия не имею, где мой крестик и есть ли он вообще. Для нас, как и для других семей, крещение осталось лишь обязательным ритуалом из прошлого. – Я верю в высшую энергию, которая уравновешивает добро и зло. Как-то так.
– Значит, ты веришь в Бога.
– Разве?
– Да.
– А ты? Ты веришь в загробную жизнь? – У меня не получается удержаться от усмешки.
– Я не боюсь умереть, – улыбается Оливия и прячет крестик обратно, за воротник.
– И для чего тебе крест?
– Я верю, что он меня защитит.
От медведя навряд ли.
– От всего? – скептически оглядываю ее я.
– От всего, – с жаром отвечает она.
В тот момент я все еще продолжаю считать этот разговор ничего не значащим. Мне смешно. Оливия, конечно, неплохой человек, но она очень наивна. И ей еще взрослеть и взрослеть.
15
В первый же учебный день Сампо обнажает передо мной свою неидеальность.
Обычно, оказываясь в новом коллективе, я стараюсь выглядеть достаточно милой, чтобы показать, что настроена на общение, но при этом достаточно сильной, чтобы подать сигнал тем, кто постарается продавить меня, если обнаружит хотя бы намек на слабость.
В любой школе царят законы джунглей –