Ломаная прямая. Пётр Таращенко
пытались смешить продавщиц. Однако покупать ничего не стали. Зачем? Душу грел убережённый от разрушительной дегустации запас «Арарата».
Но как хороша, как женственна!
Когда самолёт набрал высоту, и путешественники освободились от неудобных ремней безопасности, соседка Карагодина сняла чёрные наглазники, в которых пребывала с начала полёта, и ему открылось лицо тёмноглазой особы, приятное, но без каких-либо особых претензий. «Милая девушка, – подумал он, – но до Дарьи далеко».
– Летим, – неожиданно для себя сказал он. Девушка деликатно улыбнулась, и это несложное мимическое движение, запустило в Карагодине некую привычную поведенческую программу. Он ощутил себя бывалым джет-сеттером, галантно предложил:
– Хотите, я угадаю, как вас зовут?
– Таня, – сказала девушка, и прыснула в кулачок. – Хотела сказать «да», а получилось…
– Чудно получилось, Танечка. – Карагодин легко преодолел барьер формальных ритуалов. – А я вот думал, какая странная дама, закрылась от мира наглазниками. Знаться ни с кем не желает.
– Ну, не придумывайте! Просто устала от московской суеты. А сегодня… просто ужас. Всем позвонить, со всеми попрощаться. Целый месяц была в Москве, а времени как всегда не хватило. А вы…
– Дима, – весело сказал Карагодин, – только не вы, а ты.
– Я так сразу не могу…– зарделась Таня.
– Танечка, вы меня удивляете! Мы летим на такой скорости… всё должно происходить соответственно! Быстро!
– Но не настолько же, – вяло сопротивлялась Таня. – А вы куда летите?
– Как куда? – не понял Карагодин. – Мы же вместе летим. В Каир летим. А после мы с другом двинем в Порт-Саид.
Каракозов повернулся к Савойскому, и обнаружил, что тот провалился в благостный сон, пожёвывает во сне губами и в разговоре участия не примет.
– В Порт–Саид… – работаете там или к родственникам?
– Ну какие у нас в Порт–Саиде могут быть родственники, – смеялся Карагодин. – По делам летим. – И кратко изложил суть поездки: летим к генерал-губернатору, три раза присылал приглашение, да было всё недосуг, дел по горло. А генерал-губернатору без нас – хоть кричи – нужно делать проект, ну, такой глобальный проект, – стелу ставить у входа в Суэцкий канал, а серьёзных людей нет. Ни в Италии, ни в Штатах, ни Испании, – нигде нет. Пустота. Вот и летим.
Таня слушала поливы Карагодин, смотрела на него карими расширенными глазами, кивками отмечала цезуры карагодинской речи.
– Бизнес-план, – за мной, – говорил Карагодин, – архитектурная часть – за Борисом. Мы обычно в паре работаем, – нёс Карагодин, – такие проекты в одного сложновато.
– Да, масштабы… – прошептала Таня. – Не думала, что встречусь с такими интересными людьми.
Савойский неприлично громко всхрапнул и застонал во сне.
– Два дня не спал, – извинился за друга Карагодин. – Храм в Кремле расписывал.
– Он же архитектор, – не поняла Таня.