Тотальная проверка. Сергей Александрович Тимофеев
Ирландии. Благодаря кейсу, изготовленному из специальной ткани, это оружие оставалось невидимым для рентгеновских лучей. Фигурные пластины под подкладкой несессера изображали зубную щетку, бритву и другие мелочи, которые и в самом деле находились в нем, но не могли быть просвечены рентгеном. Подкладка сумки на экране контрольного монитора имела вид серого прозрачного материала. Само оружие, оставаясь невидимым, находилось между подкладкой и верхним слоем этой синей сумочки с поломанной молнией.
Да, одно дело многочисленные испытания на лабораторных стендах, а другое, – здесь среди живых людей и особенно под проникающими взглядами «волкодавов» из ОРБ. Все прошло неплохо, за исключением слишком тесных контактов с разыскниками и сотрудниками аэропорта. За это по головке не погладят. Нужно в своем докладе Организации уделить этому больше внимания.
А тем временем семья Либерман, как-то удивительным образом успокоившись, разместилась цыганским табором на соседних креслах и второпях закусывала. Бабушка Роза, пережив несколько стрессов подряд, восстанавливала силы отменным аппетитом. Держась за самый кончик вилки, она выуживала из высокой литровой банки маринованные баклажаны, фаршированные морковью и зеленью петрушки. Дедушка Изя стоя перед «столом», который находился на необъятных коленях бабушки Розы, рвал плохо поддающуюся его зубам куриную ногу, ну а Рома поочередно откусывал то котлетку, то бисквитное пирожное с зеленым кремом сверху.
– Изя, я тебя прошу, сядь в кресло, ты закрываешь мне весь мир, и я задыхаюсь, – жуя, проворчала бабушка. Изя, согнувшись, предварительно осмотрел сиденье, затем тихо опустился в него и тут же замер. В последний миг молниеносная маленькая рука успела подсунуть ему под зад остаток пирожного. Рома запомнил, как дедушка выворачивал ему уши, и теперь, получив сатисфакцию, злорадно улыбался, отбежав на безопасное расстояние. Дедушка мучительно искал альтернативу своим дальнейшим действиям. Первое, что пришло на ум, – больше никогда не подниматься из этого кресла, а тихо отойти в мир иной, где нет ни внука, ни Розы, а есть покой и тишина. Он представил, как выглядят сейчас сзади любимые, цвета какао с молоком, майские брюки, выпуска 1954 года, купленные в Батуми, и глаза сами собой увлажнились. Роза не рискнула хохотать с набитым баклажанами ртом, и только по ритмичным скачкам живота вверх-вниз можно было судить о ее эмоциональном состоянии.
Подняв гордо голову, Израэль медленно встал и, прикрывшись полиэтиленовой сумкой с изображением Джоконды великого Леонардо, пошел к туалету. Там, наскоро застирав зеленоватое жирное пятно на брюках, ему теперь пришлось выйти из кабинки, и стоя в сиреневых семейных трусах, держать мокрое пятно на штанах перед электрическим полотенцем. Горячий воздух разогрел его пылающее от стыда лицо, а в голове рождались одна страшнее другой картины экзекуции, которым он подвергнет внука, как только они доберутся до места.
8
Пока Кулешов ехал в Тушино к своему дому, где он родился