Здравствуй, жизнь! или Записки прозрачного юноши. Владимир Владимирский
той силы, что
вечно хочет зла и вечно
совершает благо…
(Гёте, “Фауст”)
Чтобы заглянуть в эту главу, придется воспользоваться Машиной времени, изобретенной благодаря совершенному озарению Герберта Уэллса, машиной, которой мы все будем пользоваться еще не раз.
Мы возвратимся в прошлое Немошкалова, когда он только начинал работать над своей рукописью под воздействием некоторых обстоятельств, повлиявших окончательно и бесповоротно на дальнейший ход его жизненных приключений…
***
Машина работает исправно. Мы с Вами, Читатель, у цели…
***
В то время – время свободы, эта лучащаяся штука, свобода, что вдунула в него свое дыхание после жестоких армейских уставов и заборов из колючей проволоки, была настолько своевольна и прекрасна своим неуставным образом, что он, бывший солдат срочной службы, как будто заново учился ходить, как счастливый ребенок, аккуратно ступая по Земле…
На Земле же его ждали проблемы…
Когда ранее Немошкалов заканчивал институт, в его мировосприятии всё представлялось легко и просто…
Молодой человек в белой (именно в белой) одежде. Его везде ждут. Он всем нужен!
…Но – вместо этого:
1.Сначала срочная служба.2. Невозможность устроиться без хороших связей на хорошую работу. 3. Неясное будущее…
Посему, будучи человеком интеллигентным (интеллигентом – по крайней мере, истинным, быть трудно), скучая целыми днями дома, пока еще не найдя работы, он решился попробовать сесть за роман.
Немошкалов тревожился двумя вопросами, на которые он так и не добился ответа:
1.Что же поведать Человечеству?
2.Когда я закончу опус, куда и как мне, простому смертному, его донести, то, бишь, как попасть к своему Читателю?
Смысл всех этих стараний был ему неясен, они представлялись вратами в некое святилище, где царил ужасающий, ничего не обещающий, непроглядный мрак…
***
Что же делать нам, потенциальным Читателям? Найдем нашего героя в его кровати. Он вот-вот проснется после очередных, вчерашних, писательских подвигов. Сцена бытия разворачивается к нам лицом, и мы всё видим, как на ладони: прелесть грез – замысловатую разновидность узоров.
Сменяются кадры виртуальной хроники. Перед нами знакомое жилище уже в других тональностях: особо приятное, тихое, грандиозной круговой панорамой, открывающей заваленный книгами письменный стол и немного полезных домашних вещей, и самое главное – перед нами пробудившийся, и уже размышляющий Немошкалов:
"Мне приснился странный сон. Очень странный. Как бы там ни было, я был готов его записать… Я полностью снаряжен: шариковая ручка начеку, в доме тихо, сигареты и спички рядом.
И я готов выстрелить Здравому Смыслу прямо в сердце. Итак —
“Мой сон
1.Изначально всё было просто.
2.Я превратился в неизвестного Петрова, у которого невесть что творилось в голове. Петров предупредил, конечно, что удивляться