Земли семи имён. Дарина Стрельченко
Не пугайтесь названия! В ларе – храбрость и ловкость, изворотливость и хитрость, неуловимость, бесстрашие и, конечно, удача! По флакончику каждого зельица для добрых леди и господ! Купите ларь семи воров – и радуга эликсиров везения и отваги в ваших руках!
Господа с интересом присматривались к окованному красным железом ларчику, под крышкой которого скрывались семь флаконов и такие обольстительные перспективы…
– И, наконец, голубой кристалл! Кто не ведает, что мир наш подобен кристаллу, кто не хотел оказаться в сопредельных мирах? Ну а кроме того, – он заговорщицки понизил голос и прищурился, – для тех, кто знает толк в каменном деле, кристалл послужит чудесным сырьём…
«Сырьём?» – задохнулась от ужаса Хедвика.
Толпа снова загомонила. Знатоков каменного дела среди «добрых леди и господ» оказалось немало, но редкий из них ведал, из какого камня выходит поистине колдовская пыль. Как по команде, вперёд выступили пять мастеров-каменщиков – Хедвика без труда признала среди них тех, кто не пустил её и на порог. А тот господин, что стоял с краю, весьма смахивал на давешнего обманщика, оставившего её без каменного браслета…
– Десять серебряных, – молвил тем временем один из мастеров, осматривая кристалл.
– Пятнадцать, – цокнул другой, взбираясь на настил и проводя по кристаллу ладонью. – Надо же, без одной царапины! Двадцать даю!
– Тридцать! – крикнули из толпы.
– Тридцать два, – степенно произнёс старик-мастер в кожаном плаще, пробираясь к столу.
– Сто, сто! – заорал дерзкий подмастерье и тут же юркнул в толпу – только мелькнули смоляные лохмы.
– Сто десять, – хлопнул ладонью по опустевшей алой скатерти первый из говоривших.
– Сто десять? – переспросил Дядюшка Ши. – Эт-то интересно! Господа, помните, кристалл не прост, он покрыт соляной пылью!
По толпе прокатился недоумённый гул; пожилой мастер в плаще недоверчиво склонил голову.
– Да-да! – адресуя ему лукавую улыбку, воскликнул балаганщик. – Тончайшее напыление! А ведь многим известно, как сложно соединить камень и соль. Сто десять серебряных! Готов ли кто-то из благородных горожан заплатить за кристалл больше?
– Сто двенадцать, – раскатился над толпой голос знаменитого на всё Грозогорье огранщика янтаря. – Даю сто двенадцать!
– Сто двадцать, – хмурясь, предложил тот, которому так по вкусу пришлась гладкость граней. Он снова провёл ладонью по пронзительно-голубому сколу, и Хедвика передёрнулась, чувствуя, впрочем, что иллюзия потихоньку спадает. Она ощущала себя и кристаллом, и человеком, вдруг осознав, что усилием воли может сама стянуть с себя ворожбу, как перчатку с пальцев, как скатерть со стола. Но ещё не время, не время…
И вдруг всё смолкло.
– Сто пятьдесят, – разнеслось в толпе, и даже огненные фонтаны, обрамлявшие площадь, уняли свой блеск.
Из-за спин медленно вышла низкая женщина в тёмно-синем плаще с капюшоном. Плащ струился за ней мягкой волной, отливавшей то в изумруд, то в бирюзу, и был