Земли семи имён. Дарина Стрельченко
с синевой пряные маковые сполохи. Она придержала бушующую сферу и кивнула мастеру:
– Будь с этим осторожнее. Это шар ворожеи-швеи, она с огнём в ладах. Как расколешь – искры пойдут до неба. Лучше подержи в огне для начала, пусть сроднится с мастерской. Да в огне и раскалывай.
– Не учи учёного, – резко ответил Грегор, вытаскивая из кармана толстые перчатки и ласково принимая шар. Рассматривая ало-синюю карусель внутри, он тихо, словно сам себе, произнёс: – До чего необычен…
Глядя в шар, он позабыл, кажется, и о колдунье, и о Хедвике, что всё ещё стояла, не шелохнувшись, у самого очага. Наконец мастер спохватился:
– Дверь-то прикрой. Какой заказ у тебя ко мне? Пыль добыть из этого чуда?
– Верно, мастер.
– Дорого возьму, – предупредил Грегор, не в силах оторваться от причудливого танца сумеречных и закатных отблесков внутри сферы. – Такую красоту рушить…
И вдруг спохватился, спросил уже совсем иначе – из голоса пропала несвойственная ему мягкость, глядел мастер подозрительно и ледяно:
– А с каких это пор колдунья из Мёртвого города воровством промышляет?
– Тебе что до дел колдунов? – процедила та на одной ноте, будто слова лишнего сказать боялась. – Дали заказ – выполняй. Заплачу, сколько скажешь.
Грегор осторожно опустил шар на потрескавшуюся полку над очагом, заваленную перьями, наждаком, щипцами и прочей мастеровой мелочью. А потом с неожиданной прытью выскочил вперёд и схватил колдунью за красный шёлковый отворот мантии. Схватил, но вместо шёлка сквозь пальцы прошёл один воздух…
– Кто ты, иллюзия? – крикнул он, нашаривая на комоде справа склянку с порохом, перемешанным с каменной пылью. – Кто? – страшным голосом взревел он и уже занёс было руку с пригоршней чёрного порошка, как колдунья вдруг осыпалась на пол густой струёй пепла, а на её месте возник сумеречный вор – тёмный плащ, футляр с лютней, перчатки с рунным шитьём, да серебро плещется в зрачках. Не понадобилось и аграфа-барбариса, чтобы узнать Файфа.
– Эй-эй! – воскликнул он, выставляя вперёд руки. – Пороху не мечи! Вспыхнет не хуже рыжего шара!
– Чтоб тебя! – в сердцах прошипел мастер, ссыпая порошок обратно в склянку. – Явился в полночь в обличье колдуньи! Где твой ум, где мои нервы? Дурачина ты, шут гороховый, а не вор сумеречный! Знала бы твоя братия, как их властелин в бабьем платье шурует!..
– Ну, разошёлся, – с насмешливой, нарочитой неловкостью развёл руками Файф. – Чем я могу искупить вину, мастер Грегор?
– Объясни для начала, зачем тебе такой маскарад понадобился!
– Впечатлила меня вчерашняя ярмарка. Я ведь совсем близко к девушке-кристаллу подошёл, да не успел иллюзию как следует разглядеть. Вот и решил сам попробовать, приноровиться… Кто знает, когда сумеречному вору пригодится мастерство личину сменить?
– Иллюзия, личина, – проворчал Грегор, тщательно обтирая ладони лоснящейся тряпицей. – Врёшь! Тебе, поди, не иллюзия, а сама девушка-кристалл приглянулась. Вот и пришёл.
– Будет тебе ворчать! Шар рыжий с пылу с жару добыл, вот и пришёл поскорее. Сам