Тот самый момент. Валерия Анатольевна Подмазко
и, присев, проводит рукой по моему горящему лицу.
Воздух. Его становиться слишком мало. Мои мышцы напрягаются и застывают. Каждый последующий вдох становиться всё короче и мене глубоким. Адам напуган, он явно не знает что делать, но я не знаю, как ему помочь, я даже не знаю, как помочь себе.
– Эми, всё хорошо, – говорит он, и садиться рядом нежно обнимая меня за плечи. – Сосредоточься на моём голосе. Тебе нужно расслабиться. Просто дыши. Делай вдох затем выдох, ладно?
В объятиях Адама становиться тепло. Я чувствую каждое его прикосновение: он убирает волосы за ухо, вытирает мои слёзы, проводит пальцами по щеке. Как приятно ощущать его касания. Жаль, я не могу сказать ему об этом.
– Мне совсем не обязательно знать, что случилось, чтобы понять, что ты сейчас чувствуешь, – медленно говорит он, успокаивающим размеренным тоном и берет мою руку, – я рядом с тобой. – Наши пальцы переплетаются, и я чувствую сильный разряд по всему телу, неосознанно вздрогнув. – Извини, я не должен был.
– Не должен, но ты этого хотел, – я сжимаю его руку сильнее, боясь, что он отпустит мою ладонь.
Я не видела его лицо, но знала, что он улыбнулся. Моё тело, наконец, начало расслабляться, и я сделала глубокий вдох затем выдох.
– Керри умер. – Как же тяжело произносить это вслух. Слёзы снова хлынули новой волной и я прикрила лицо рукой.
– Чёрт, – коротко отвечает он, тяжело вздыхая.
– Он ждал эту операцию. У него были отличные показатели, я всё сделала для этого, с ними можно было провести десять таких операций! – Срываюсь я.
– Тише, – нежно успокаивает меня и вытирает слёзы, – ты ничего не могла изменить.
– Он так странно себя вёл, я его совсем не узнавала, – продолжала я.
– Я понимаю, – тихо начинает он, – когда мне было четырнадцать, моя мама попала в больницу с катаральным аппендицитом, кажется. Была плановая не сложная операция, по словам доктора. Перед тем, как её увезли, она сказала мне, что очень сильно любит меня и попросила, чтобы я оставался собой, не смотря на жизненные трудности. Я даже не помню, ответил ли я ей, но это были её последние слова. Операция прошла успешно, только вот после наркоза моя мама так и не проснулась.
– Адам, мне очень жаль, – единственное, что приходит в голову. Представляю, как ему было сложно перенести эту утрату.
– Мне тоже, но это ничего не изменит, увы. – Я, по-прежнему, крепко держу его руку. – Вечером перед уходом, моя бывшая подруга приготовила ужин и сказала, что благодарна за всё, что сделал для неё. – Он бросает на меня короткий взгляд и поджимает губы. – Они точно знают что уходят: будь то другой мир или другая страна…
Я нахожу смысл в его словах и, но мне, кажется, это таким непонятным. Я не хочу думать, что Керри что-то чувствовал и просто принял это. Мне хочется верить, что он боролся бы до конца и его мама тоже.
– Расскажи мне о ней, – прошу я, не зная, как отреагирует Адам.
– Она была прекрасной матерью и прелестной женой, – он улыбается, прикусив губу. –