Зазеркалье. Записки психиатра. Наталия Вико
и люди вертикальные», «люди низкочастотные и люди высокочастотные» – количество уже известных ей определений, подчеркивающих разницу, было велико. В отличие от привычного для нее профессионального деления людей на больных, здоровых и относительно здоровых эти определения почти непреодолимым барьером разделяли людей на две группы, как жителей разных планет. Но все они действительно были как «черное» и «белое», как «да» и «нет», в них отсутствовало промежуточное звено, включавшее тех, кто находится на границе и может выбрать дорогу вверх либо вниз или же остаться на месте.
«И Владимир Соловьев считал себя вот таким же „пограничным столбом“», – вспомнила она прочитанное вчера.
– «Душевные» в большинстве своем хорошие, добрые, зачастую набожные люди, – лектор бросил взгляд на женщину в первом ряду, даже в помещении не снявшую платок с головы, – в начале жизни перенимают, а потом ревностно охраняют чужой опыт, придуманные когда-то кем-то модели поведения и обряды, заботясь только о точности повторения. Но они становятся нетерпимыми, а порой и агрессивными, когда кто-либо осмеливается усомниться в правильности столетиями отстраиваемой процедуры и привычного уклада той части их жизни, которую они считают религиозной. Однако религия лишь первая ступень, первый этаж духовности, на котором еще нужны определенные правила и организация, предлагаемые церковью. Но для чего люди приходят в храм? Для того, чтобы выполнять обряды, или для того, чтобы в тишине один на один пообщаться с Богом? Так нужны ли посредники? – задал он вопрос. – Несомненно, нужны. Тем, кто не знает, как общаться. На первой ступени священники в храмах подобны школьным учителям, овладевшим простейшими навыками и приемами, – снова посмотрел на женщину в платке, спина которой, как заметила Александра, напряженно выпрямилась. – Другие же люди, которых гностики назвали «духовными», быстро освоив опыт предыдущих поколений и проанализировав его, вырываются за рамки догматического мышления и стандартных моделей, создают свой собственный метафизический или материалистический взгляд на мироздание. Главным для них является свобода мысли и выбора. Именно они горели в Средние века на кострах инквизиции, отлучались от церкви и предавались анафеме, осуждались и порицались большинством, но без них – «белых ворон», романтиков-утопистов – человечество было бы обречено на вечное средневековье, – лектор отпил глоток воды из стакана с легкомысленной надписью «Кока-кола». – На самом деле любой человек изначально духовно свободен и его духовная свобода выше любой религии, потому что включает в себя все религии, нерелигиозное мировоззрение и науку…
«И отец почти о том же говорил», – Александра вспомнила себя, пятнадцатилетнюю девчонку, которая пришла домой обиженная и удивленная после того, первого посещения православного храма. Правда, к церкви она ходила и раньше. На Пасху. Потому что повторять «Христос воскресе!» и «Воистину воскресе!», а потом целоваться с мальчишками-одноклассниками