Право на одиночество. Часть 1. Сергей Васильцев
дороге попадется. Придется отношения выяснять. Не дай Бог, до мордобоя дойдет. Куда я потом с фонарями, разве что подъезды освещать.
– Ничего он не увидит, и выяснять не будет. Ладно, пока. – Она повернулась на каблуках и пошла в другую сторону, слегка кивнув ребятам головой.
«Только не надо смотреть ей в след! Но как же от этого удержаться?» – Ольга отошла немного и, остановившись на освещенном месте, начала очень внимательно перебирать вещи в своей сумочке. Мне предоставили шанс. И я как всегда его не использовал. Мы двинулись дальше.
– Ну что, орава, айда ко мне, – скорее заявил, чем спросил Костик и сгреб девочек в охапку, – Рано еще на покой!
Таня с Мариной лепетали что-то про «совсем поздно», про маму с папой и дядей Петей, но уже пошли с ребятами. Павел присоединился. Только без меня. Новоиспеченному кандидату хотелось одного – спать, или трех – спать, спать и спать. Или, по крайней мере, идти вот просто так по этому большому городу, рассматривать мозаики ночных окон и не думать о том, что будет завтра. Волны Леты захватили меня. Метро уже совсем рядом. А там – только войти в его мясорубку – и уже дома. Благодать!
– Ну что, дарагой, – дернула меня за рукав Катерина, благоухая вином, табаком и духами, – если ты нашу светскую львицу отшил – мне тут и вовсе делать нечего… Смотри, совсем внимание обращать перестану.
Мне осталось только неопределенно улыбнуться в ответ. Похоже, мой вид говорил сам за себя. Она чмокнула воздух над моим ухом и убежала догонять уходящую компанию. «Пока, дарагия!»
«Пора, мой друг, пора». Но не тут то было!
Через квартал меня размеренно догнал Павел.
– Ну их к чертям, устал я сегодня, – пояснил он.
– А как же Костик?
– Ты что Костика не знаешь? Его на всех хватит! – Некоторое время мы шли молча. Иногда я люблю так ходить и не испытываю от этого ни малейшего стеснения. Иду и все.
– Что молчишь, учишь афоризмы для новой роли? – поинтересовался Павел.
Что можно сказать в ответ? Только пожать плечами.
– Не обижайся. Это я от зависти. Ты вот уже защищенный. А мне еще пахать и пахать.
– Ничего особенного. Это как у роженицы – все в свой срок. Сильно упираться не будешь – не разродишься во время, так они, – я показал пальцем вверх, – сами тебя разродят.
– Жизнь.
– Пожалуй. Тут только важно, какой знак в конце поставить. Кстати, что скажешь о работе?
– А чего о ней говорить, – он сделал многозначительную паузу, – работа как работа. С этим нормально. Ты ведь не в Эйнштейны собрался?
– Мне своей фамилии хватает. Ты прав. Дерьмо все это.
– Ну, тогда все дерьмо.
– Может быть.
– Слушай, старик, – вдруг сменил тему Павел, – а с Ольгой у вас что?
«Ах вот как! К каждому ларчику свой ключик», – и вслух, – Ничего, как видишь. Мы ста-а-арые знакомые. Она шикарная женщина. И только. Учились вместе. Дружили даже. Про то, что старая любовь как старые раны не верь. Выдумки и враки.
– То