Лихолов. Катерина Яковлева
наш стал бояться поодиночке уходить в лес охотиться, – говорил староста, хмуря брови. – И вообще на Севере теперь меньше странствуют, меньше торгуют. Но то не такая беда, как кровь и смерти от этих гадких туманов, в пламя их матерь! – Боян резко поставил на стол кубок с квасом, разбрызгав часть напитка, глаза кузнеца горели. – Крадет, паскуда, ребятишек! Дитятей нашенских! Те заиграются, подбегают близко к самому лесу, а иногда и за деревья ныряют – лесные дети, что с них взять! Иногда оно ничего. Но бывает: вдруг выползает, откуда ни возьмись, из лесу морок. Да как зашипит! Как наплюет на нашу опушку всяких чудищ. Если там есть муж какой, вооруженный ну хоть чем-то, то еще может отпор дать. Но кто безоружен, того сразу растерзают! А некоторых, особенно детей, морок будто завораживает. И когда туман тот насытится кровью, рассеется и ускользнет обратно в чащу, то тогда некоторые детины уже… Ну ничего не видят и не слышат. Они будто промерзают насквозь, до самого сердца. Одурманенные просто молча уходят и отдают себя мороку, растворяются в нем. Иссчезают как дым, навсегда. Никто уже потом не может их найти. Родителям остается только лить по слезы, как по погибшим. Так ушла и моя малая дочь… Ее тоже пожрал морок. Эх, туга…
– И у нас та же беда – ответил севшим голосом Елисей, напряженно смотря в стол. – Да, видимо, и по всему Северному Лесу.
– Да и это еще не все наши беды, будто мало нам потерянных детей и убитых родных! – продолжал, негодуя, Боян. – От того в людях наших растет недовольство, множатся сомнения: почему Свет Матушки Судьбы не защищает нас? За что земля наша, много веков поклоняющаяся свету, вдруг стала беззащитной перед тьмой? Слава Матушке, большинство из нас видят в том испытание, проверку. Но нашлись уже и те, кто начал сомневаться в своей вере, колебаться. Есть и в нашем селении уже две семьи, которые перестали нынче на алтаре жечь лучины, прославляющие Матушку! Они и песни больше не поют, рассвет не встречают с радостью… Другие смотрят на них косо, а то и ругаются. Сии разнотолки порождают у нас междоусобицы и ссоры в деревнях, доселе мирных… Люди бранятся, обижаются, даже отрекаются друг от друга! Братья с братьями перестают родычаться. Что за напасть то такая, мерзкая? Что за время смутное сейчас?
– Расскажу тебе то, что видел, странствуя последние десять лет по центральным землям, – поддержал разговор Лихолов.– Там государства всегда колебались между религиями, и ни одну не отвергали. Так было испокон веков. Исповедников Светлой Матери Судьбы уважают и любят. Но и жрецов Великой Госпожи Тьмы боятся, не прогоняют, предпочитая сотрудничать с ними или откупаться. От того в центральных странах жрецы тьмы чувствуют себя вольготно. Тоже совершают свои кровавые ритуалы, плодят мерзкую магию. Однако, наверно, не желают полностью разорить земли, платящие им хорошие отступные, а потому, все-таки, стараются не чинить там слишком уж много бед. Но, то ли для устрашения, то ли от того, что такова мерзкая природа темных сборищ, много бешеных тварей