Приют отверженных. Алексей Свитков
на ноги, шатаясь и держась за стену.
– Вы посмотрите кто оживился, Егорка дружок, – подпрыгнул на месте перекошенный. – Как себя чувствуешь? Выглядишь не плохо. У меня к тебе тоже вопросик есть, по поводу товарища майора и его разбитого носа.
– Я не помню про это.
– Вспомнишь, – ухмыльнулся перекошенный. – Боль хорошее средство для мозгов, люди всегда вспоминают что мне надо. Я по природе любопытный человек, мне очень нравиться про всех все знать, и свое любопытство удовлетворяю любыми способами.
– Я все равно не отвечу, даже если бы захотел, – Егор уставился на худого. – Удовлетвори и наше любопытство, расскажи про себя?
– Точно, – ударив себя по лбу, прокричал худой, возвращаясь на скамью. – Я совсем заговорился и забыл представиться. Все называют меня Хохмарь, прозвище такое, потому что я очень веселый и жизнерадостный человек.
– Да уж, очень ты веселый человек, Хохмарь, – сказал Егор, мотая головой в сторону Гиблого. – Этот парень вовсю веселится и радуется.
– Не дерзи Егорка, этот человечек сам виноват в произошедшем, – улыбнулся худой, и перекошенный рот исказился в жуткой улыбке. – А я просто объяснил большому мальчику где его место, могу и тебе показать.
– Себе покажи, весельчак, – Егор не отрывал взгляд от Хохмаря. – Ты такой смелый и красноречивый только от того, что нож в руках, а не было бы его, ты бы продолжал лежать под одеялом, притворяясь спящим. Но скорее всего одело у тебя отобрали и с койки смахнули бы, как перышко.
– Мне нравится этот парень, молодой, горячий, пылкий. Еще полчаса назад чуть ли не в коме валялся, а сейчас угрозы рассылает во все стороны, молодец дружок, – радостно сказал Хохмарь, хлопая в ладоши. – И ведь не боится же таким молодым из жизни уйти.
– Нас трое, – похрустывая костяшками на пальцах оживился Валера. – А ты один.
– И Гиблый за нас пойдет, – вставил Егор. – Если отомстить захочет.
– Один за всех и все за одного, какая прелесть, – Хохмарь взмахнул руками, оскалившись. – Вы хотите все вместе погибнуть или по очереди. Добровольно на нож пойдете, решили, что отберете у меня мою радость. Я обожаю все острое, и то, какие увечья оставляют мои хорошо наточенные друзья. Я пользуюсь ножами, лет с девяти, точно метаю, владею приемами и не боюсь доставлять боль. Вбейте в свои головы, что на меня переть нельзя, могу располосовать все тело такими узоры, в музее за искусство примут. Я людей режу плавно, медленно, потихоньку, минуя жизненно важные органы, что бы раньше времени не откинулся, затем останавливаю кровь, зашиваю, вылечиваю и выхаживаю, чтобы потом заново резать по свежей, затянутой ране. И так по кругу, раз за разом слушая крики, стоны и мольбы о смерти. Я обожаю кромсать плоть, это мое хобби, моя работа, мое призвание и наслаждение.
– Да ты полный псих, – сказал обалдевший от услышанного Егор, после короткой паузы. – Как тебя земля носит урода.
– Ты и вправду смелый