Собрание малоформатной прозы. Том 5. Ужасы, мистика, фантастика, криминал, современная проза, прочее. Юрий и Аркадий Видинеевы
Собрание малоформатной прозы. Том 5. Ужасы, мистика, фантастика, криминал, современная проза, прочее
полной луны была светлой. Волчий яр в лунном свете изменился до неузнаваемости. Панкрату стало казаться, что он очутился на другой планете, где действуют иные физические законы, которые он не знает и никогда не сможет понять. Поэтому здесь может случиться всё, что угодно и неугодно. И это неугодное обязательно обернётся непоправимой бедой, страшной, неминуемой, беспощадной. Теперь уже всё пространство этого неземного, враждебного, чуждого рассудку и поистине «треклятого» места впивалось в мозг оглушающими воплями: «Уходи и не возвращайся! Уходи и не возвращайся!! Уходи и не возвращайся!!!».
Но спасаться бегством было поздно: Перед Панкратом появилась ужасная невидаль-нежить, неизвестная современной науке, непохожая ни на одно земное существо, и поглотила его.
Тот
Его полное прозвище: «Тот, который вселяет ужас». Его произносили только шёпотом, опасливо крестясь и приговаривая: «Господи, спаси и сохрани!».
Его сокращённое прозвище: «Тот». Его произносили с особой значительностью, подчёркивая этим, что имеют в виду «того самого, который вселяет ужас».
Его имя, вероятно, знали только те, кто был таким же, как и он, исчадием таинственного мрака.
Почему в деревенской среде люди до сих пор верят в плохие приметы, в домовых и русалок, в лешего и в бесов, а коренные горожане не верят?
Не потому ли, что деревенский быт больше сближает людей, в большей степени формирует их коллективный разум, вооружённый готовностью воспринять то, что пугливо отвергается одиноким рассудком горожанина, беспомощным перед вторжением в него чего-либо чуждого этому миру, враждебному и опасному?
Неожиданно в глухой таёжной деревне, где время текло иначе, где вековая дрёма крепкими путами пеленала стремления к новизне, объявился пришелец самого несуразного вида: в шляпе, в очках и в галстуке. Не мужик, а пугало огородное! Поначалу и прозвище ему дали по простому деревенскому обычаю: «Тот, который в галстуке».
Однако этот горожанин в общении оказался по-свойски прост, хотя в деревенских делах был не знатоком, а охотником разобраться в них во всех тонкостях. Он, как никто другой умел слушать и понимать заповедные истины и предания о делах потусторонних сил, о недавних случаях в тех местах, где лучше вовсе не появляться. Особенно заинтересовал этого горожанина Тот: «Когда он объявлялся в последний раз? В каком месте он обычно появляется? Чем он себя проявил? В чём от него опасность и в чём от него спасение?».
Себя этот занятный горожанин назвал Фоминым Семёном Исаевичем, но по деревенскому обычаю он так и оставался «тем, который в галстуке» до той поры, пока не смекнули о нём, что он человек очень большой учёности. И тогда вместо общепонятного прозвища «Тот, который в галстуке», стали именовать его прозвищем особо уважительным: «Учёный».
И все понимали, что неспроста интересуется их Учёный зловещим и таинственным