Педагогическое наследие Калабалиных. Книга 2. Г. К. Калабалина. Г. К. Калабалина
которая увезла его в больницу. 19/VI Семена оперировали, его положили на операционный стол в 9 часов утра. Операция длилась три часа, в 13 часов я была у Семена в палате. Он был очень слаб, лежал с капельницей, но бодрился, пытался шутить. К вечеру приехали Леночка, Галочка и Антон, дали телеграмму А. А. Пустовойтенко, которая после возвращения с Урала работала в городе Калининграде Московской области председателем горисполкома.
По очереди мы дежурили у его постели, а ночью он ни за что не хотел, чтобы мы оставались. В пятницу 23 июня утром я застала его в хорошем настроении, впервые он сам умылся. Врач разрешил сварить ему компот из наших ягод и сказал, что если так пойдут дела, то скоро можно будет готовиться к выписке. А в 17 часов он потерял сознание, и ни вызванный мной из Москвы врач, ни наши врачи ничего не смогли сделать. Поднялась температура, он был парализован – жило только сердце и жило еще 24 часа. Всю ночь я не отходила от него, утром приехала Александра Андреевна Пустовойтенко. 24 июня в 18 часов Семена не стало. Умер он тихо, спокойно. Около него были мы с Александрой Андреевной. Огромное непоправимое горе нашей семьи разделили с нами наши родные, друзья, воспитанники, жители Клемёново и Егорьевска. В последний путь Семена проводили сотни людей. В Егорьевске на центральной Советской улице остановили движение, пока проходила процессия. Гроб Семена внесли на кладбище на поднятых руках. Много добрых слов было сказано на гражданской панихиде в Доме учителя, где егорьевцы прощались с Семеном.
Мне показалось в эти дни, что моя жизнь закончилась, я никого и ничего не видела, не замечала. Какое-то страшное опустошение охватило меня. Первое время со мной оставались Леночка и Галочка. Все их усилия вывести меня из шокового состояния были тщетны. Но, наверное, жизнь устроена так, что человек с Божией помощью выносит все и находит в себе силы справиться с самыми трудными бедами, горестями, и снова находит смысл в жизни, когда рядом близкие, дорогие сердцу люди – дети, внуки, ради которых хочется жить!
Через две недели после смерти Семена меня вызвали в Мособлоно и предложили принять детский дом. Признаться по совести, я боялась дать согласие, но мысли о том, что дело Семена может попасть в чужие руки, к человеку, который не продолжит традиции, заложенные в детском доме, взяли верх. К тому же, когда я на Совете командиров посоветовалась с ребятами, они все обещали мне помогать, поддержал меня и коллектив работников. Так во второй раз в жизни мне пришлось продолжать дело, начатое Семеном. Продолжая дело Семена, ежедневно соприкасалась с документами, книгой приказов, личными делами, корреспонденцией, которые он вел. Я как бы всегда чувствовала его рядом с собой. Коллектив детей и сотрудников помогали мне во всем. Ребята учились с таким старанием, хорошо трудились, старались ничем меня не огорчать. Как и прежде, приезжал Сводный студенческий отряд. Жизнь шла своим чередом.
В августе