Фейсконтроль на главную роль. Дарья Донцова
без загадок, – ответила я.
Лаврентьева раскашлялась, затем сказала:
– Я продемонстрировала тебе уникум. Это рукописная книга, летопись монаха Аристарха. О ней ходят легенды в кругах историков. Большинство ученых, правда, считает, что документ погиб в огне пожара тысяча восемьсот двенадцатого года, раритетом владел некто Куницын, попечитель одной из московских гимназий. Он демонстрировал драгоценные страницы друзьям. Но дом Куницына сгорел дотла, обширная библиотека обратилась в прах, летопись зачислили в список погибших культурных ценностей. Но она жива! Смотри!
И Нина подняла книгу.
Глава 6
– Постой! – ахнула я. – Эта та самая летопись? Нам о ней в институте рассказывали!
– Да, – кивнула Нина. – Конечно, придется подтвердить ее подлинность, но, думаю, тут сложностей не возникнет. Эрик – гений, зря я на него последнее время злилась. Он-таки нашел пещеру с книгами Панкрата Варваркина и…
Договорить Нина не смогла, ее скрутил приступ кашля, на сей раз мне показалось, что у нее коклюш. Лицо Лаврентьевой покраснело, на лбу и шее выступили вены, ей явно не хватало воздуха.
– Погоди, – прошептала я, когда она сумела свободно вздохнуть, – ты ходила в тайник?
– Да, – с вызовом ответила Нина.
– Ой! – вырвалось у меня.
– Уж не веришь ли ты во всякие глупости? – вспылила Лаврентьева.
– Конечно, нет, но ведь страшно одной посещать пещеру, – вздрогнула я.
Нина погладила переплет сокровища.
– Знаешь, сколько за этот раритет дадут?
– Даже предположить страшно.
Лаврентьева тихо засмеялась.
– Миллионы! Не в рублях – в евро. Крупнейшие библиотеки мира станут драться за издание, не говоря уж о коллекционерах. Фамилию Давиньон ты, часто бывающая во Франции, очевидно, слышала?
– Давиньон француз, но живет в Австралии.
– Не важно, – отмахнулась Нина. – Он коллекционирует книги и является одним из богатейших людей мира.
Я кивнула. Все правильно, Грегори Давиньон разбогател в восьмидесятые годы. На чем он сделал деньги, никто не знает, но сейчас он живет на небольшом ранчо, разводит ручных кенгуру и является любимцем французской прессы. О библиотеке Грегори ходят легенды, его волонтеры рыщут по всему миру в поисках уникальных свитков и книг.
– Продам находку и брошу работу, – зашептала Нина. – Конец трудовой биографии…
Я молча слушала Лаврентьеву и изумлялась: чужая жизнь и впрямь потемки! Оказывается, отношения Эрика с женой отнюдь не являлись пасторальными.
– Сначала мне было забавно водить его за руку, – криво усмехнулась Нина, пустившись в откровения, – видно, во мне проснулся нереализованный материнский инстинкт. Да еще все вокруг считали Эрика гением, он рано защитил докторскую, получил профессорское звание, а я, соответственно, загорала в лучах славы мужа. Естественно, Эриковы капризы выполнялись в доме по первому свистку. Затем Аришка родилась, все заботы легли на мои плечи.