Ленин. 1917-09. Jacob Davidovsky
позицию Каменева, он становился одним из двух безоговорочных лидеров ЦК. И ему нравилось это лидерство, он даже боролся со мной за его сохранение. Когда я всё-таки добрался в Питер из Швейцарии.
И обыграл-то я его … и весь ЦК только потому, что революционные массы пошли за мной. Безоговорочно. Почему? Да потому, что я в очередной раз оказался левее ЦК, радикальнее – и тем самым ближе к тому, чего эти массы желали.
Кто делает революцию? Не дворцовый переворот, а именно революцию. Меняющую установленный порядок во всей стране.
Массы. Народ. Но не весь народ. А только политически активная его часть. А из кого она состоит … ну, конечно, кроме фанатиков вроде меня, Троцкого и ещё кое-каких большевиков?
Из обездоленных. Кому нечего терять. Здесь всё по Марксу "Пролетариям нечего терять, кроме своих цепей. Приобретут же они весь мир".
Конечно, в России сейчас обездолены не только пролетарии. Беднейшее крестьянство. Но его представителей в Питере нет.
Но ничего нет и у солдат с матросами, а их в столице – пруд пруди. Поэтому они и составляют основной контингент тех, кто идёт за нами.
И поэтому им ближе всех тот, кто говорит то, чего они хотят. А хотят они, если выразиться просто, отобрать всё у тех, у кого что-то есть и поделить это между собой. Между теми, у кого ничего нет.
И даже анархисты иногда имеют успех в этих кругах. Впрочем, не абсолютный. Обездоленные не все идиоты, и большинство из них понимает, что полная отмена любого порядка равнозначна невозможности нормальной жизни. А они хотят, отобрав всё у имущих, зажить всё-таки спокойно. Не боясь, что придёт ещё кто-то – и отберёт всё у них самих.
Поэтому им ближе всего то, что говорю я, Ленин. Диктатура пролетариата и беднейшего крестьянства. Из которого вышло подавляющее большинство солдат и матросов. И речи мои обязательно содержат призывы отнять и поделить. И звучат радикальнее речей меньшевиков и эсеров … и зачастую радикальнее позиции нашего, большевистского ЦК.
Коба всегда у меня учился. Я замечал. Не только марксизму. В первую очередь борьбе за власть. Я погляжу, неплохо выучился. Когда Ленин рядом, и он понимает, что бороться за главенство в ЦК бесполезно, Сталин становится левее Ленина и проповедует захват власти путём вооружённого восстания здесь и сейчас. Зарабатывая авторитет в массах.
А когда меня нет, он стремится говорить то, что требуется большинству ЦК. Которое довольно текущим положением вещей и побаивается перемен. И в итоге идёт за Кобой. Даже вопреки ему, Ленину.
Что ж. Молодец, Сталин. Научился главному. Пока ты борешься за власть, говори то, что от тебя хотят услышать. Если твоя цель – авторитет в массах, говори то, что хотят слышать массы. Если завоёвываешь лидерство в ЦК – то, чего желает слышать большинство ЦК.
Это ведь только слова. Пока власть не в твоих руках – с тебя никто не спросит за невыполнение обещаний. А когда власть твоя … ну, тут тоже масса путей.
Ладно. Ничего непоправимого не произошло. Будем работать дальше.