Взлет, кризис, перезагрузка. Андрей Гурин

      Позже мне пришлось снимать комнату с одним странным парнем, который не ругался матом, а именно этот язык был в армии “государственным”, не курил и не пил. Сначала я думал, что он тяжело болен, но позже стал понимать – таков его образ жизни. Мы много говорили о его принципах, о Боге и о надежде. Сначала я думал, что надежда – это его девушка Надя, оказалось это даже не имя.

      Однажды он пригласил меня в церковь. Я согласился, потому что был свободный день, мое расписание на то время было очень скудным, а мой ежедневник пылился на прилавках магазина. Мы пришли в здание церкви. Меня удивило отсутствие икон и куполов как на груди пастора, так и на крыше здания, а люди, находящиеся в зале, чем-то подозрительно отличались. Честно признаться, я чувствовал себя не в своей тарелке. Помню, как сейчас, я закрылся внутри себя на замок и никого не хотел пускать. А мой сосед очень страстно “зажигал” на сцене. Он прыгал, кричал, пел так, будто это “Олимпийский”, а не бывший коровник. Он выдавливал из своих клавиш звуки не хуже, чем Пол Маккартни на стотысячном “Уэмбли”. После выступления его вместе с инструментом можно было отжать, как влажную тряпку, – уверен, что наполнилась бы ванна. Он был очень счастливым! Прошло время, я съехал от своего верующего знакомого, поменял работу, круг общения. Думал, что получится изменить свою жизнь. Но все оставалось на своих местах.

      Вернемся в 2009 к EXIT-cafe. Тогда я стал много думать о смысле жизни и о моем пребывании на земле. Я стал злее, перестал доверять даже близким друзьям, отношений с родителями не было, с отцом я не разговаривал на тот момент уже два года. Мое состояние было крайне критическим. Как только я перешагнул порог и попал в зал, где на сцене была большая железная табличка EXIT, а высокий и бородатый парень с безумно добрыми глазами что-то громко кричал, я почувствовал ту самую атмосферу, о которой так долго мечтал. В зале были обычные люди, но они улыбались и казались мне счастливыми. Я не слышал ни ругани, ни споров. Там царила неописуемая атмосфера понимания и комфорта.

      После на сцену вышел другой бородатый мужчина и стал говорить. Первый раз в жизни я слушал проповедь. Его речь затрагивала мои проблемы и переживания, мои страхи, и самое главное – он говорил, что есть выход. Но какой выход, я так и не понял.

      Я продолжал ходить на вечеринки. Мои вторые и четвертые пятницы месяца наполнялись жизнью, бесплатным печеньем и новыми знакомыми. Я понимал, о Ком ведут свои монологи спикеры со сцены, и Кто Тот, Кто взял на себя вину и мои преступления. Это определенно Бог. Мой мозг начал складывать все в один пазл. В альбоме “Нового Иерусалима” все песни были посвящены Богу, любви к Богу и Его любви к нам. Меня удивило то, что эти ребята пели не о девушках, дороге или тюрьме, а это ТОП–3 главных тем для песен на стандартном белорусском радио в 2009.

      Разговоры с моим товарищем-соседом о принципах и морали жизни начали прорезываться в памяти, как подснежники в конце марта. Я вспомнил его счастливые глаза на сцене за клавишами. И я понял, о Ком он тогда